О том, как сохранил искреннюю и глубокую веру Самуил Маршак рассказывает коллега и друг поэта Л. Пантелеев в автобиографической повести «Я верую».

В Москве открылась уникальная выставка искусства, созданного в Париже в начале ХХ века.

У него редкая репутация артиста, способного сыграть решительно все, и человека, не желающего ладить решительно ни с кем.

Великорусский антисемитизм, о котором много говорят, но мало, кто его видел в последний раз – вещь сильно надуманная.

Такого черносотенного, махрового антисемитизма, какой был при царской власти и продолжался до 1990-х годов, больше не предвидится.

Монополии на патриотизм ни у кого нет, и патриот не определяется ни принадлежностью к «титульной» нации, ни уровнем децибелов.

Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант... А надо бы все время себя спрашивать: не говно ли я?

Любимый писатель не обязан быть гением. Ибо гений недосягаем, как пик Коммунизма.

Он просто friendly and inherently unreliable storyteller – дружелюбный рассказчик историй, по сути своей недостоверных. Не больше того, но и не меньше.

Враждебность талина к сионизму усилилась, когда не оправдались надежды Сталина на то, что с созданием государства Израиль осуществится проникновение в этот стратегически важный район.