Читальный зал

Недолгий роман сионизма и сталинизма

В Москве изданы дневниковые записи И.Майского, видного советского дипломата. В дополнение к ранее опубликованному сборнику «Советско-израильские отношения 1941-1953 г. г.» многие записи впервые рассказывают о событиях, произошедших в период его дипломатической деятельности. Они были связаны, в частности, с проблемами отношений еврейской Палестины и СССР.
Иван Михайлович Майский, настоящая фамилия Ляховецкий (1884–1975), о котором подробно рассказывается во втором томе Русско-еврейской энциклопедии был послом СССР в Лондоне. Опытный дипломат, Майский хорошо был знаком с политической жизнью Европы и с 1932-го по 1943 год во многом содействовал укреплению взаимопонимания между СССР и западными странами.
Из западных источников и сообщений периодической печати Эрец-Исраэль тех лет можно также узнать о контактах Майского с представителями Всемирного сионистской организации и ишува подмандатной Палестины. В ходе первых формальных контактов поднимались вопросы возможности эмиграции религиозных и сионистски настроенных евреев из западных районов, занятых советскими войсками в 1939-1940 годах. Одновременно еврейские деятели старались использовать советское сочувствие при рассмотрении всей еврейской проблемы в Палестине.
В 1940 г. главный ашкеназийский раввин Палестины Ицхак Айзик Герцог (отец будущего восьмого президента Израиля Хаима Герцога) обратился к послу И.Майскому в Лондоне с просьбой о содействии в освобождении студентов и преподавателей религиозной академии в Вильнюсе, арестованных после вступления советских войск в Литву. Майский откликнулся на эту просьбу и получил благосклонный ответ из Москвы. Получив эмиграционные визы, многие религиозные евреи покинули Литву и через Одессу и Турцию приехали в Палестину. Благодаря Майскому были освобождены учащиеся известного религиозного центра - иешивы Мир.
3 февраля 1941 г. состоялась встреча Ивана Майского и президента Всемирной сионистской организации Хаима Вейцмана. В это время Еврейское агентство стремилось наладить отношения с советским правительством, чтобы добиться получения выездных виз для польских, литовских и российских беженцев-евреев, желавших выехать в Палестину. Эти усилия продолжались и после вторжения немецких и советских войск в страны Прибалтики.
Поворотным пунктом в отношениях между СССР и западным миром послужило нападение Германии на Советский Союз. Советскими политическими кругами предпринимались попытки добиться поддержки западных держав, а также достижения благожелательного отношения и помощи мирового еврейства.
В 1941–1943 г.г. важным центром политической и дипломатической деятельности союзников был Лондон. Функционировавшее здесь советское посольство во главе с И.Майским служило одним из основных мест, где осуществлялись контакты между представителями Всемирной сионистской организации, еврейских организаций Палестины и советским правительством.
После создания в СССР Еврейского Антифашистского комитета и Обращения «К евреям всего мира» об оказании моральной и материальной помощи, по мере поступления сообщений с оккупированных нацистами территорий об антиеврейских жестокостях гитлеровцев в страны Запада и освещения происходившего в советской печати, кампания по оказанию помощи Красной Армии со стороны евреев Европы и Америки постоянно расширялась.
В августе 1941 г. сионистские лидеры З.Бродецкий и Берл Локер встретились с Кириллом Новиковым, первым секретарем советского посольства в Лондоне. Ими был, в частности поднят вопрос о легальном статусе русских сионистов. Благосклонно восприняв просьбу Бродецкого и Локера, Новиков, однако, заявил, что советское правительство деятельности никаких движений или организаций на своей территории не разрешит.
Спустя месяц Майский направил письмо главному раввину Англии Герцу и раву Герцогу, в котором информировал их о согласии советского правительства на выдачу виз на выезд в Палестину семи раввинам, находившимся на занятой Советами территории. Майский пообещал предпринять все возможное для организации выезда из СССР и других польских раввинов.
2 сентября состоялась беседа Вейцмана и Майского. Был затронут, в частности, вопрос о судьбе евреев, оказавшихся на оккупированной немцами территории: Польши, Чехословакии, на Балканах и других странах.
В тот же день Майский под грифом «совершенно секретно» направил телеграмму в НКИД СССР. В ней говорилось:
«У меня сегодня был известный лидер сионизма Вейцман. Пришел просить совета. Обращение евреев СССР нашло большой отклик среди евреев Англии и Америки. Вейцман от имени сионистского движения хотел бы отправить сочувствия и приветствия в ответ на это обращение. Стоит ли ему это делать?.. Ввиду отрицательного отношения советского правительства к сионизму, не вызовет ли его телеграмма какой-либо отрицательной реакции?
Я ответил, что не вижу оснований, почему бы Вейцман не мог послать своей телеграммы, но посоветовал ему посодействовать тому, чтобы отклики на обращение были не только от сионистов, но также и от других еврейских организаций... Между тем он считает особенно важным отозваться именно на советское обращение... С большим удовлетворением он констатирует, что голос евреев в этой войне впервые раздался из СССР... Он всецело приветствует инициативу советских евреев. Майский».
Между прочим, Леонид Млечин, комментируя эту беседу, отмечает, что это был настолько «подробный и эмоциональный отчет, – не характерный для дипломата».
Спустя несколько дней Х.Вейцман направил советскому послу следующее письмо:
«Уважаемый г-н посол, по поручению Еврейского агентства для Палестины прилагаю наш ответ на призыв, прозвучавший в ходе недавно состоявшегося в Москве общееврейского совещания, и был бы признателен, если бы Вы смогли организовать его передачу.
Искренне Ваш, Х.Вейцман».
В ответе на Обращение ЕАК говорилось:
«Московскому антифашистскому комитету.
Мы получили ваш призыв ко всем евреям мира объединиться в борьбе против Гитлера и всего, за что он выступает, и в полной мере солидарны с этим призывом. С самого начала Гитлер выбрал евреев в качестве своих жертв... Теперь он пришел на землю Советского Союза. С чувством глубокого прискорбия мы слышим о ваших страданиях, однако мы испытываем чувство гордости в связи с вашей борьбой в составе Советской армии... Там, где евреи были порабощены, они достойно несут тяготы своей судьбы... Шлем вам братский привет. Можете заверить своих сограждан в том, что евреи всего мира не предадут общее дело».
В отклике, переданном 28 сентября 1941 года на иврите по иерусалимскому радио от имени ишува, подтверждалась поддержка палестинскими евреями Советского Союза в борьбе против общего врага - германского фашизма. В послании говорилось:
«Советскому Еврейскому Антифашистскому комитету - во имя светлого будущего, свободы народов и всего человечества... Наша готовность оказать помощь сопровождается надеждой и стремлением к взаимопониманию, искреннему сближению».
В течение нескольких недель октября 1941 года на призыв Гистадрута откликнулись тысячи людей. Евреями Палестины были собраны 10000 фунтов стерлингов, чек на эту сумму был затем на официальной церемонии в советском посольстве в Лондоне передан советскому послу И.Майскому.
Американский историк Исаак Дойчер пишет, что советские сообщения о ходе борьбы с наступающими немецкими войсками, эмоциональные заявления ЕАК и его обращения к мировому еврейству побудили Москву обращаться к каждому народу на языке его национальных интересов, чувств и даже предрассудков. Полагая, что новый политический климат является благоприятным для установления связей с СССР, Всемирная сионистская организация, возглавляемая Х.Вейцманом и лидерами еврейской общины в Палестине, использовали любые возможности для налаживания контактов с официальными представителями Еврейского Антифашистского комитета.
Лидеры еврейских организаций Палестины верили в возможность прекращения со стороны советских властей старой враждебной политики по отношению к еврейскому национализму и сионизму, в наступление новой эры отношений между Советским Союзом и еврейской Палестиной. В поисках «политической амнистии» и во имя взаимного сотрудничества, отмечает историк Джейкоб Хентов, в отдельных еврейских кругах Палестины готовы были сделать первый шаг навстречу и проигнорировать ранее проводимую Советами политику изоляции еврейского меньшинства в СССР от остального всемирного еврейства.
Несмотря на острые дебаты и сомнения в еврейских кругах относительно надежности контактов с советским режимом, тогда верх взяла общая цель - сокрушить нацистскую Германию. Многих представителей Еврейского агентства и Гистадрута связывали с российским еврейством семейные и эмоциональные узы. Не исключалась возможность восстановления отношений с тысячами сионистов, которые в 20-30-е годы вынуждены были уйти в подполье или подверглись аресту и ссылке. Надежда связывалась и с получением разрешения на выезд в Палестину.

* * *

4 сентября и 9 октября состоялись встречи И.Майского с Бен-Гурионом, председателем Еврейского агентства Палестины и генеральным секретарем Гистадрута. Обсуждались вопросы военных действий ишува. Приведем выдержку из секретной беседы Бен-Гуриона с И.Майским:
«...В настоящее время мы чрезвычайно заинтересованы в отношении России: первое - мы очень хотим сделать все, что в наших силах, чтобы помочь достижению нашей общей победы; второе - мы хотели бы развеять неправильное понимание, возникающее в связи с Палестиной».
Бен-Гурион разъяснил принципиальную цель сионизма: собирание еврейского народа в Палестине. Сионистский лидер отметил роль рабочего движение в социальном и экономическом строительстве страны. Бен-Гурион предложил направить делегацию Гистадрута в Москву для разработки методов поддержки советских военных усилий, а также информирования советских руководителей о еврейском рабочем движении в Палестине.
13 октября 1941 г. Бен-Гурион направил меморандум Майскому, в котором излагалась роль рабочего движения Палестины в осуществлении задач, связанных с военной обстановкой. Подчеркивалась роль СССР в определении будущего послевоенной Палестины. При этом запрашивалось, какую помощь СССР желал бы оказать еврейским политическим устремлениям в Палестине. К меморандуму прилагалось письмо Еврейской рабочей федерации с предложением направить делегацию Гистадрута в Москву. Разумеется, всю информацию и письма Майский передал советскому руководству. Но просьба была отклонена и признана несвоевременной.
Имеющийся документ говорит и о том, что посол СССР в Анкаре Виноградов принял 31 декабря 1941 г. представителя еврейского палестинского Агентства Элиса Эпштейна, который передал желание Палестины установить торговые связи с СССР путем поставки в Союз медикаментов и возможности послать в Союз бригаду врачей с походными госпиталями.

* * *

Тем временем общественный комитет помощи СССР в борьбе против фашизма продолжал вовлекать новых членов. Спустя некоторое время Общественный комитет дополнительно к ранее собранной Гистадрутом сумме денег передал 1050 фунтов стерлингов в фонд строительства бомбовозов и танков, объявленный ЕАК в Куйбышеве. В послании, направленном в Куйбышев, выражалась удовлетворенность тем, что танковым колоннам и эскадрильям будут присвоены имена евреев - Спинозы, Гейне, Шолом-Алейхема.
2 марта 1942 г. Х.Вейцман вручил И.Майскому письмо, содержавшее объяснение основы растущей еврейской общины в Палестине и сионистской философии. При этом Вейцман подчеркнул важность Палестины как единственного места абсорбции для большого числа еврейских беженцев после завершения войны. В письме Вейцмана подчеркивалось:
«Три наиболее фундаментальных аспекта советской социальной философии воплощены в национальной системе, строящейся в Палестине сионистским движением: коллективное благополучие, а не индивидуальное достижение является основным принципом и целью экономической структуры; равенство в обществе между людьми физического и умственного труда; соответственно самый широкий размах обеспечивается для интеллектуальной жизни и развития труда. Нет фундаментальных психологических барьеров для взаимопонимания...»
Время, когда писалось письмо, требовало особой тонкости и деликатности, что выразилось в заключительных словах: сионистское движение никогда не испытывало антагонизма к советской философии.
Вейцман указывал также на исторические, семейные и культурные связи между двумя обществами, которые особенно проявились в военные годы. Письмо заканчивалось следующими словами:
«Не сомневаюсь, что советское правительство и народ проявят и симпатию, и понимание в запутанной еврейской проблеме, которая довлеет над нами и Европой уже столько десятилетий».
13 января Моше Черток (будущий министр иностранных дел, а затем и премьер-министр Израиля Моше Шарет), глава политического отдела Еврейского агентства, встретился с послом И.Майским в Лондоне. В переданном им меморандуме выражалось сожаление, что многие польские беженцы-евреи оказались в советских трудлагерях, лишь частично допущены в польскую армию генерала Андерса. Между тем они могли бы принести пользу во время войны, если бы находились в Палестине. Это было бы воспринято как жест доброй воли и признак поддержки. В заключение указывалось, что еврейство Палестины понимает, какую роль играет Советский Союз в борьбе против фашизма.
Следует четко оговорить, что во всех документах, зафиксировавших контакты советских официальных лиц и сионистских лидеров, ни Майский, ни кто-либо другой не выступали инициаторами дискуссий по вопросу о советских евреях и возможности их выезда в Палестину. Все фокусировалось на евреях с аннексированных территорий Восточной Европы. Единственный раз вопрос о советских евреях был затронут во время визита в августе-сентябре 1942 г. двух советских дипломатов Михайлова и Петренко из советского представительства в Анкаре, прибывших в Эрец-Исраэль на конгресс «Лиги V», но вопрос не получил своего развития. Тогда это было просто невозможно.
В мае 1943 г. Палестину посетил Максим Литвинов, в то время посол СССР в США. Это был краткий визит, в ходе которого он не встречался с сионистскими деятелями, хотя в США встречи с американскими сионистами и лидерами Еврейского агентства проходили часто. Большое впечатление на Литвинова произвел Тель-Авив, который, по его словам, демонстрировал что «может усердный народ, подобно еврейскому, создать, если ему предоставляется возможность». Единственный политический вопрос, заданный им сопровождавшему его официальному эскорту, был: возможно ли разместить пять миллионов евреев в Палестине?
В конце июня 1943 г. Х.Вейцман, находясь в США, выступил с речью на обеде в честь делегации ЕАК СССР. Он сказал, в частности, что гордится участием 600 тысяч евреев в Советской Армии, сражающихся против немцев, и героическим трудом еврейских мужчин в тылу во имя победы над фашизмом.
«Мы клянемся их кровью, что продолжим эту народную войну и что, в свою очередь, мы не пожалеем своей жизни, богатства, таланта и труда для того, чтобы нигде в мире больше никто и никогда не был парией или изгнанником и чтобы все жили в безопасном и свободном мире».
А в сентябре 1943 г. Х.Вейцман счел нужным направить И.Майскому послание, в котором поделился впечатлениями о пребывании в США и о том, что Великобритания без США и Советского Союза не будет поднимать палестинский вопрос. В том же 1943 г. в октябре, в конце пребывания на посту советского посла в Лондоне и после назначения его на пост заместителя министра иностранных дел, Майский прибыл в Палестину с трехдневным визитом в качестве официального гостя британской администрации. Важность этого визита обусловливалась многими обстоятельствами. Впервые столь высокопоставленный советский представитель посещал Палестину с целью изучения местных условий и проведения официальных переговоров с сионистскими лидерами. По мере приближения победы союзников вопрос о послевоенном политическом устройстве, включая расселения еврейских беженцев, приобретал практическую значимость. Для Советского Союза, готовящего играть заметную роль в послевоенной политике, это связывалось с соответствующими интересами и заботами. Для Майского, контактировавшего для этого с сионистскими деятелями и их представителями в Лондоне, принимавшего непосредственное участие в обсуждении еврейской проблемы и будущего Палестины, визит этот позволял получить необходимую дополнительную информацию об идеологии, ценностях и нуждах сионизма непосредственно в самой Палестине. В свою очередь, заинтересованность в проведении диалога с советским посланцем относительно ишува как центра потенциальных возможностей европейских еврейских беженцев проявили лидеры Еврейского агентства.
По просьбе Майского британский верховный командующий пригласил Бен-Гуриона для встречи с советским представителем, оговорив срок пребывания Майского одним днем, пугая, что «его жизнь в опасности и он не может взять на себя ответственность для продления срока пребывания». Однако Майский, принципиально не обратив внимание на опасения, принял приглашение руководства ишува и в сопровождении Бен-Гуриона, Каплан (Еврейское агентство) и Г.Меир (Гистадрут) посетил еврейские сельскохозяйственные поселения вблизи Иерусалима, Кирьят-Анавим, Маале а-Хамиша, где имел возможность ознакомиться с жизнью коммун в киббуце.
Известный израильский историк профессор Матитьягу Минц в одной из своих лекций коснулся истории этого посещения. Узнав от Бен-Гуриона и других сионистских деятелей, что киббуцами охвачены лишь 20 тысяч человек, Майский выразил сомнение в возможности охватить и разместить подобным образом два миллиона евреев. Но Бен-Гурион заверил, что оснований для сомнений не должно быть. Исключительно большое впечатление на Майского произвели в Иерусалиме еврейские религиозные районы и современная часть города. В ходе встреч с сионистскими деятелями, Майский отметил возможность расширения каналов связи между Еврейским агентством и советским правительством через советские миссии на Ближнем Востоке.
Впоследствии, выступая на собрании партии «Мапай», Бен-Гурион отмечал исключительно смелый подход Майского к еврейской проблеме. Тогда это было воспринято как показатель серьезных намерений Советского Союза играть важную роль не только в расселении еврейских беженцев, но и в определении будущего Палестины.
Такого мнения была и Голда Меир: «У нас у всех было чувство, что этот визит был очень ценным».
Но ни визит Майского в Палестину, ни его весьма подробный и благожелательный отчет в Кремль не были освещены в советской прессе и отражены ни в одном официальном советском заявлении.
Между тем, представляется важным тот факт, что Майский был ключевой фигурой в ходе многократных контактов с сионистскими деятелями. Это сыграло свою роль в определении позиции Сталина во время Ялтинской конференции в 1945 г., где Майский был советником советского вождя.
Бен-Гурион однажды сослался на слова одного «французского друга» о том, что Сталин на встрече с Черчиллем и Рузвельтом сказал:
«Существенно важно создать еврейское государство потому, что еврейский народ заслуживает независимой страны».
Однако не вызывает сомнения, что такое заявление лишь скрывало враждебность Сталина к сионизму. Враждебность эта усилилась, когда не оправдались надежды Сталина на то, что с созданием государства Израиль осуществится проникновение в этот стратегически важный район.
Как отметил позже последний посол СССР в Израиле Александр Бовин, ни Литвинов, ни Майский не занимались самостоятельным решением важных вопросов политики. Все ходы на послевоенное время просчитывал Сталин. А эти его ходы включали разгром ЕАК, уничтожение еврейской интеллигенции в 1952 г., «дело врачей» и секретный сталинский план депортации евреев из крупных центров на восток страны, что лишь говорит о враждебности, проявляемой советским диктатором не просто к сионизму, а ко всему еврейскому народу.
Этим объясняется и то, что за две недели до смерти Сталина И.Майский был арестован и содержался в одиночной камере до лета 1955 г. без предъявления каких-либо обвинений. Историк А.Некрич отмечал: «дело Майского» в значительной мере было связано с тем, что в военное время имели место его контакты с сионистскими деятелями. Осужденный на шесть лет И.Майский был освобожден в июле 1955 г. за отсутствием состава преступления.
При всех относительно нормальных отношениях ныне между Израилем и Россией не должны скрываться и факты, имевшие место в летописи борьбы евреев Эрец-Исраэль за создание своего Национального дома.

mkisrael.co.il