История жизни Теодора Шанина, записанная Александром Архангельским.

Среди тех, кого нужно нам помнить, 77 участников трагических событий, случившихся всего за месяц до провозглашения государства Израиль.

В своей последней воле, 19-летний Дэвид Грайбер написал следующее пожелание: «Пусть это сокровище попадет в хорошие руки. Пусть оно выживет до лучших времен. «Теперь мы можем умереть спокойно. … Наша миссия выполнена. … Пусть история свидетельствует об этом».

Еще не было Варшавского гетто, еще не уходили эшелоны с обреченными в Аушвиц, «еще не осыпался каперс желания и не порвался серебряный шнур», но эти 39 стали свободными от самого жуткого, парализующего всю человеческую сущность страха – страха смерти и небытия.

В спасении литовских евреев принимало участие множество литовцев – не только те, кто непосредственно прятали их у себя дома, но и те, кто приносил продукты и одежду, кто служил связными между теми кто спрятался, и теми кто был в гетто.

О ближневосточном периоде во время и после окончания Второй мировой войны и событиях там известно мало и очень туманно.

По словам исследовательницы, дело Бейлиса отражает самую суть еврейской генеалогии.

Андрей Плахов – о  Милоше Формане.

Знаете, единственное, что я вынес из Мукачева и что могу противопоставить миру – это любовь.

В преддверие Дня Катастрофы европейского еврейства впервые была опубликована в переводе на иврит с польского переписка между Марией Ротблатт, директором еврейского детского дома в Варшавском гетто, и ее подопечной Реджиной Бергман.