Читальный зал

Илья Репин. Портрет Марка Антокольского (после утренней молитвы)

Марк Антокольский: вырваться за черту оседлости

 Выдающийся российский скульптор Марк Матвеевич (он же Мордух Матысович) Антокольский родился 2 ноября 1843 года в селении Антоколь вблизи Вильно (ныне один из районов Вильнюса – В.Д.) в бедной еврейской семье, младшим, седьмым по счету, ребенком.
Как и раньше бывало в еврейский семьях, из которых вышли выдающиеся живописцы и ваятели, Мордуха с раннего детства тянуло к рисованию, а его религиозные родители изо всех сил противились этому.
«Моя страсть, - вспоминал Антокольский, – не была понятна отцу, и он не только не поощрял, но и жестоко преследовал ее».
Когда будущий скульптор подрос, его отдали в ученики резчику по дереву. Своего рода компромисс. С одной стороны, более или менее богоугодная профессия. С другой - какая-то возможность для мальчика следовать своему, непреодолимому, хоть и малопочтенному влечению.
Довольно скоро по Вильно прошел слух, что молодой ученик резчика создает удивительные по красоте деревянные фигурки.
Слух дошел до жены виленского генерал-губернатора А.А.Назимовой. Первая, как бы сейчас сказали, леди Вильно слыла покровительницей искусств.
Она искала таланты и опекала их.
Яркое дарование Антокольского произвело большое впечатление на Назимову. По ее ходатайству ученика резчика по дереву из Вильно приняли в Петербургскую Академию художеств вольнослушателем. И разрешили посещать скульптурный класс.
Произошло это в 1862 году.

* * *

Первыми учителями Антокольского в Академии были скульпторы Н.С.Пименов и И.И.Реймерс.
Антокольский плохо знал русский язык. В семье говорили на идише. Это затрудняло общение, и, в известной степени, определяло выбор тем.
Ранние работы Антокольского были связаны, преимущественно, с еврейским бытом и еврейской же историей.
Довольно быстро Антокольский смог проявить себя. В 1864 году он получил Вторую серебряную медаль за горельеф «Еврей-портной». Год спустя ему была присуждена Первая серебряная медаль за вырезанный из слоновой кости и дерева горельеф» «Еврей-скупой».
Внимание критиков и ценителей искусства привлекли работы Антокольского «Спор о Талмуде», «Нападение инквизиции в Испании на евреев, тайно справляющих Пасху», «Натан Мудрый» и некоторые другие.
«Таких вещей, – писал В.Стасов, – у нас еще, кажется, никто до сих пор не пробовал делать: нашим скульпторам все некогда было заниматься такими пустяками... как жизнь и правда, им надо было парить в заоблачных пространствах, в аллегориях... Но теперь большое было бы счастье для нашей скульптуры, если бы пример г. Антокольского не замер в пустыне».

* * *

Вершиной творчества Антокольского стала статуя «Иван Грозный».
Работу над ней Антокольский окончил в 1870 году.
Профессора Академии встретили работу молодого скульптора в штыки. И отказались ее рассматривать, как вещь далекую от общепринятых канонов и, в силу этого, ни на что не похожую.
Статую увидела Великая княгиня Мария Николаевна, покровительствовавшая Академии художеств. Она пришла в неописуемый восторг.
Своими впечатлениями княгиня поделилась с Александром II..
Императору статуя Ивана Грозного понравилась. И он приобрел ее для Эрмитажа за огромную по тем временам сумму – 8 тысяч рублей.
Оценка императора вызвала нешуточную панику среди преподавателей академии.
Противоречить вкусам сильных мира того, тогда, как впрочем, и сейчас, было не принято и, соответственно, чревато.
Незамедлительно нелицеприятные оценки уступили место славословию и наградам. Совет Академии присудил Антокольскому высшую награду – звание академика. Появились восторженные отзывы в прессе.
В газете Санкт-Петербургские ведомости И.С.Тургенев писал:
«По силе замысла, по мастерству и красоте исполнения, по глубокому проникновению в историческое значение и самую душу лица, изображенного художником, статуя эта решительно превосходит все, что являлось до сих пор в этом роде».
По единодушному мнению критиков, Антокольскому удалось избежать, традиционно связанной с образом Грозного «канонической риторики» и добиться исполненной драматизма, глубоко реалистичной передачи «духа могучего, перед которым трепетала вся русская земля».
Об Антокольском заговорили как о большом мастере «с таким необычайным почином, который есть следствие не одного только крупного таланта, но... еще более, выражением крупной души и своеобразнейшей мысли».
В 1871 году статуя была выставлена в одном из залов Академии художеств.
Толпы людей собирались у дверей Академии, желая увидеть вызвавшую многочисленные толки статую.
«Я заснул бедным, – писал Антокольский, – встал богатым. Вчера был неизвестным, сегодня стал модным».

* * *

В 1871 году, после окончания Академии, Антокольский уехал из России. Тогда было принято отправлять отличившихся студентов на стажировку в Италию.
Некоторые авторы связывают отъезд Антокольского с ухудшением состояния здоровья. Сказались напряженная работа и скверные условия жизни.
В Риме Антокольский завершил задуманную еще до отъезда работу над статуей Петра I.
Позднее Антокольский вспоминал:
«Мне хотелось олицетворить две совершенно противоречивые черты русской истории. Мне казалось, что эти чуждые один другому образы, в истории дополняют друг друга и составляют нечто цельное».
Статуя Петра I послужила основой для создания памятников Петру в Таганроге и Архангельске. Уменьшенный вариант статуи находится в Петергофе. Ее бронзовые экземпляры в Третьяковской галерее и Русском музее.

* * *

Работая у виленского резчика по дереву, Антокольский познакомился с дочерью купца Апатова. Они полюбили друг друга. Но бедный подмастерье не годился в мужья купеческой дочери.
Спустя годы, приобретший мировую известность скульптор вернулся в Вильно, женился на Апатовой и увез ее с собою в Италию.
Как утверждают биографы Антокольского, пребывание в Италии было самым счастливым периодом в жизни скульптора. Его сопровождал необычайный творческий подъем.
Практически ежегодно появлялись новые статуи - «Спиноза», «Офелия», «Ермак», «Ярослав Мудрый» и другие.
В 1878 году работы Антокольского были представлены на Всемирной Парижской выставке.
Французское правительство присудило Антокольскому орден Почетного легиона. Он был избран членом-корреспондентом Парижской академии, а также Почетным членом ряда западных академий: Венской, Берлинской и Лондонской.

* * *

Критики и искусствоведы выделяют несколько периодов в творчестве Антокольского.
Первый период был ознаменован появлением статуй Ивана Грозного и Петра Первого.
Антокольский был увлечен переломными в истории России эпохами. И смог найти необходимые непохожие друг на друга средства для изображения их ярких представителей.
Со временем направленность творчества Антокольского изменилась. По словам Стасова:
«Сильный драматизм, кипучесть, волнение и порыв отныне не принадлежат более к числу мотивов его произведений. Прежняя бурная активность его героев исчезла, она сменяется благодушной пассивностью, впрочем, полною поэзии, человечности, светлой душевности, негодования к злу и неправде».
В их числе «Христос перед судом народа», «Смерть Сократа», «Мефистофель».
В июне 1873 года Антокольский писал Стасову из Рима:
«...У меня явилась мысль сделать бюсты всех замечательных людей, которые есть у нас на Руси... А, право, я убежден, что подобные бюсты гораздо большее значение могут иметь для потомства, чем разные памятники, которые ставят у нас на площадях. Все они ложны и вычурны...»
Антокольским выполнены портреты В.В.Стасова, И.С.Тургенева, М.Е.Салтыкова-Щедрина, А.Н.Половцева, С.П.Боткина, С.И.Мамонтова.

* * *

В 1888 году Антокольскому был заказан памятник Екатерине II. В русском обществе началось брожение.
Еврей Антокольский и национальная святыня? Можно сказать, символ национального возрождения.
Агрессивно настроенные патриоты из числа деятелей русской культуры полагали, да и полагают до сей поры, что существует ряд тем, которых евреи не должны касаться по определению.
Куприн был против повсеместной дискриминации евреев и считал, что для них должны быть открыты все сферы деятельности, кроме одной: кроме возможности заниматься литературой, претендовать на роль русского писателя.
«Ради Бога, избранный народ, – писал Куприн, своему другу Батюшкову, – иди в генералы, инженеры, ученые, доктора, адвокаты - куда хотите! Но не трогай нашего языка, который вам чужд и который даже от нас, им вскормленных, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения».
Левитану практически в течение всей жизни, так или иначе, давали понять, что он, в силу национальности, не должен претендовать на сколько-нибудь заметное место в российской живописи.
Мол, не еврейское это дело – рисовать исконно русские, пропитанные русским же исконным мироощущением, пейзажи.
Русская шовинистическая печать требовала от Антокольского, чтобы тот прекратил изображать знаковые фигуры российской истории, и не смел касаться святых православного пантеона.
Изваял там «Спор о Талмуде» или «Нападение инквизиции в Испании на евреев, тайно справляющих Пасху» – и продолжай в том же духе. Никто возражать не будет. Что же до всего остального – так извини и подвинься.

* * *

В 1893 году Антокольский навсегда оставил Россию. К отъезду его подтолкнуло прогрессирующее ухудшение состояния здоровья и провал его персональной выставки в Петербургской Академии художеств.
В части своей его последние работы были не поняты и не приняты критикой. В части же в прессе появились многочисленные статьи откровенных антисемитски настроенных, недоброжелателей. Антокольскому указывали на то, что он, не будучи русским, посягает на русские святыни, и по-своему, толком не разобравшись и не прочувствовав, их интерпретирует.
Антокольский продолжал считать себя русским художником:
«Вся душа моя принадлежит той стране, где я родился и с которой свыкся. На севере сердце мое бьется сильнее. Я глубже там дышу и более чуток ко всему, что там происходит. Вот почему, что бы я ни сделал, будет всегда результатом тех задушевных впечатлений, которыми матушка-Русь вскормила», – писал Антокольский В.В.Стасову.

* * *

Считая себя русским художником, Антокольский, никогда не отрекался от еврейства. До конца дней он соблюдал еврейские религиозные традиции.
Во время учебы в Академии Репин и Антокольский жили в одной комнате. Репин изобразил скульптора в религиозном облачении за утренней молитвой.
Судьба соплеменников волновала скульптора. Во время еврейских погромов он обратился с письмом к Тургеневу и некоторым другим деятелям русской культуры с призывом встать на защиту евреев.
Антокольский опекал начинающих художников-евреев. Ратовал за предоставление им возможности получения художественно-промышленного образования. Добивался создания в Европе еврейской художественной школы.

* * *

Последние годы Антокольский жил в Париже.
Его работы были выставлены на Всемирной выставке 1900 года и отмечены высшей наградой.
Французское правительство наградило скульптора командорским крестом Почетного Легиона.

* * *

Умер Антокольский 9 июля 1902 года во Франкфурте-на-Майне (Германия).
У него обострилась болезнь легких. Добила Антокольского смерть единственного сына. После, глубоко потрясшей его потери, он уже не смог оправиться.
Похоронен Антокольский в Петербурге, на Преображенском еврейском кладбище.

* * *

Общество поощрения художеств 22 декабря 1902 года собралось, чтобы почтить память скульптора. Была исполнена специально написанная по этому случаю кантата.
В газетах было опубликовано сообщение Стасова. В нем говорилось:
«В заключение хор синагоги под управлением М.И.Шнейдера исполнил высокоталантливую кантату в память Антокольского (речитатив и хор), музыка для которой, с аккомпанементом фортепиано и валторны, была сочинена А.К.Глазуновым и А.К.Лядовым. Текст для этой кантаты был сочинен Сам. Яковл. Маршаком».
Стихи были написаны Маршаком по просьбе опекавшего его Стасова. Маршаку было в ту пору 15 лет.
Они навеяны образами ТАНАХа.
В статье Алексея Сперанского-Маршака приводится текст Кантаты:
«Рече Господь: «Да будет муж великий!
Его весь мир недаром ждет.
Я одарю его высокою душою,
И под его творящею рукою
Холодный мрамор оживет!»
И вот явился он. К своей желанной цели
Чрез край неведомый повел он свой народ,
И мощно раздалось над смолкнувшей землею
Его «вперед», бесстрашное «вперед».
И встал он, и пошел. И на пути великом
Погибших воскрешал, и камню душу дал,
И сердце в нем зажег.
Свершен высокий подвиг,
И гений пал!..
И застонал народ: «Кого похоронил я?
Кто одинок в сырой земле лежит,
И чья рука протянута недвижно,
Чью грудь огонь не оживит?»
Но не исчезнет он из памяти народной.
О нет! И будет он как радуга сиять,
И яркою звездою путеводной
Наш мрачный путь он будет освещать.
* * *

В жизни Антокольского были не только звезды, но и тернии. Ему приходилось бороться с разного рода нападками, пробиваться сквозь стену непонимания. Но он оставался верен себе и шел по однажды избранному пути до конца.
«Если у нас не поймут меня сегодня, поймут завтра, послезавтра, когда-нибудь да поймут, Непременно поймут, в этом я убежден, в этом вера моя крепка. С этой верой я спокойно умру», – писал Антокольский.
Валентин Домиль, еженедельник «Секрет» 

velelens.livejournal.com