«Это был открытый процесс при закрытых дверях»

(Владимир Войнович)

 

«...Она была знаковой фигурой истории ХХ века.

Той истории, которая пишется на ее скрижалях

только большими людьми».

(Елена Боннер)

Впервые многие советские граждане узнали о Ларисе Богораз в 1965 г. в связи с арестом и судом над А.Синявским и Ю.Даниэлем. Непростая биография Ларисы Иосифовны Богораз (Богораз-Брухман) началась 6 августа 1929 года в Харькове в семье партийных и советских работников, участников Гражданской войны. Отец ее, Иосиф Аронович, в 1936 году был арестован и осужден по обвинению в троцкистской деятельности. Это событие навсегда осталось в памяти семилетней девочки.

Между прочим, ее дядя – известный народоволец, этнограф и лингвист В.Г.Богораз.

В годы войны она находилась в эвакуации у родственников в Сызрани. В 1944-м вернулась с матерью в Харьков. После окончания школы в 1946 г. поступила на филологический факультет Харьковского университета. Там же познакомилась с Ю.Даниэлем.

В 1948 г. совершила поездку к отцу в Воркуту, который продолжал пребывать в ГУЛаге.

В 1950 г. Лариса похоронила мать. Окончив в этом же году филологический факультет Харьковского университета, она вышла замуж за Ю.М.Даниэля и переехала в Москву. Работала преподавателем русского языка в школах Калужской области, а затем Москвы.

В 1960–1963 г.г. Лариса Богораз занималась в аспирантуре Института русского языка АН СССР. После успешной защиты диссертации в 1964 г. и получения ученой степени кандидата филологических наук переехала с сыном в Новосибирск.

Осенью 1965 г. писатели Андрей Синявский и Юлий Даниэль были арестованы за публикацию своих произведений за рубежом. Сообщение об этом, сделанное иностранными радиостанциями, вещавшими на Советский Союз, вызвало широкий резонанс и было воспринято в стране как пролог к зловещим переменам. Спустя несколько дней в МГУ и нескольких других гуманитарных институтах были распространены листовки с «Гражданским обращением». В них содержалось требование гласности суда над Синявским и Даниэлем.

Когда мужа арестовали, Лариса Богораз вернулась в Москву.

Суд над Синявским и Даниэлем был открытым из-за огласки за рубежом и массовых демонстраций. Но для кого? Вход на каждое заседание был только по пригласительным билетам. Билеты проверялись дважды: один раз при входе в здание суда, затем – с предъявлением паспорта при входе в зал. Право присутствовать на протяжении всего процесса получили, пожалуй, только жены обвиняемых. Остальные получали право присутствовать на заседании суда лишь в какой-нибудь один из дней. Зато пресса достаточно подробно, но односторонне освещала процесс. Еще памятны статьи в «Известиях», озаглавленные «Перевертыши», «Пора отвечать» и обязательные указания псевдонимов: Абрам Терц (Синявский) и Николай Аржак (Даниэль). Подсудимые не каялись и не осуждали свою преступную деятельность, а отстаивали права, прежде неведомые в советских условиях: а именно, требуя соблюдения конституционных прав свободы творчества и уважения к личности.

Жены Синявского и Даниэля-Мария Розанова и Лариса Богораз обратились с письмами к руководству страны, в следственные и судебные органы, в редакции газет с протестом против ареста писателей.

В декабре 1965 г. жена Даниэля Лариса Богораз в письме на имя Генерального прокурора протестовала против ареста за художественное творчество и незаконных приемов следствия. В нем, в частности, говорилось:

«Репрессии по отношению к писателям за художественное творчество, даже политически окрашенное, расценивается нашими литературоведами как произвол и насилие, даже когда речь идет о России ХХ века, тем более это недопустимо у нас».

Людмила Алексеева, ветеран правозащитного движения, рассказывает:

– Когда арестовали Синявского и Даниэля, Ларису Богораз одной из первых стали вызывать к следователям. То, как она вела себя на допросах в КГБ, сыграло огромную воспитательную роль для всех, кто потом стал зачинателем правозащитного движения. Сейчас это кажется так просто и обычно – то, что она делала и говорила на следствии. Но вся штука была в том, что стала именно так вести на следствии и говорить она одной из первых.

Следователь говорил Ларисе:

«Если вы будете себя хорошо вести, я не сообщу на работу о том, что ваш муж арестован».

Она ему отвечала:

«А, собственно, что вы хотите сообщить на работу? Ведь арестован по политическому обвинению муж, а не я. И что вы считаете, что вина арестованного – это не индивидуальная, а вина членов его семьи и его друзей?»

Это первый вопрос, который она задала.

И второй:

«А, собственно, что вы можете сейчас сообщить на работу, когда следствие еще идет? Ведь, может быть, мой муж будет оправдан?»

Это было исключительным явлением в отношениях между допрашиваемым и следователем. Хотя и до этого далеко не все верили, что карательные органы всегда правы, но никто не решался об этом говорить вслух, тем более на допросе. Именно арест и суд над двумя московскими писателями Юлием Даниэлем и Андреем Синявским заложил первый камень в фундамент правозащитного движения в СССР.

– Благодаря участию в правозащитном движении я подружилась с Андреем Сахаровым, Юрием Орловым и Ларисой Богораз - правозащитниками, чей вклад был признан во всем мире, – продолжает Алексеева. - Мое знакомство с этими людьми было ни с чем несравнимым преимуществом.

В тревожной обстановке 5 декабря 1965 г. на Пушкинской площади в Москве прошла первая за время существования советской власти демонстрация под правозащитными лозунгами.

* * *

Суд завершился довольно суровыми приговорами: 7 лет лагеря строгого режима Синявскому и 5 - Даниэлю. Однако суд показал, что власти отказались от бессудных расправ, от пыток и избиений во время следствия, наконец, от смертных приговоров за словесный «антисоветизм».

В самиздате появилась «Белая книга», включавшая записи судебных заседаний, газетные статьи о «деле» писателей и письма в их защиту.

Судебный процесс над Синявским и Даниэлем послужил началом систематической правозащитной активности многих из тех, кто затем принял активное участие в нем, в том числе и самой Л.Богораз.

В 1966–1967 гг. она регулярно ездила в мордовские лагеря к мужу на свидания, знакомилась там с родственниками других политических заключенных, включала их в круг общения московской интеллигенции. В своих обращениях и открытых письмах Лариса Богораз привлекала внимание общественности к проблеме современных политических заключенных.

Весной 1967 г. произошло знакомство Л.Богораз с А.Марченко, которому она помогала в его работе над книгой» Мои показания».

Важным ключевым моментом в становлении правозащитного движения стало совместное обращение Ларисы Богораз и Павла Литвинова «К мировой общественности» (январь 1968 г.), в котором содержался протест против «процесса четырех», против расправы над Ю.Галансковым, А.Гинзбургом, А.Добровольским и В.Лашковой, обвиненных в составлении «Белой книги» для распространения на Западе. Это был, по сути, первый документ, апеллировавший непосредственно к общественному мнению, минуя советские партийные и государственные инстанции, советскую прессу. Обращение многократно передавалось зарубежными радиостанциями, и, несмотря на заглушки КГБ, многие советские граждане узнали, что в СССР существует движение, открыто выступающее в защиту прав граждан. С обращением были солидарны многие граждане.

Андрей Сахаров в своих «Воспоминаниях» писал, что обращение «К мировой общественности» было важным этапом в формировании общественного самосознания в движении защиты прав человека в нашей стране».

Значимость этой акции оценил и А.Солженицын:

«Кто остановил поток политических (и чаще полузакрытых) процессов? Александр Гинзбург. Вслед за ним Павел Литвинов и Лариса Богораз. Не преувеличу, что их обращения к мировому общественному мнению в январе 1968 г., – не отданное капризам самиздата, а протянутое Западу бесстрашной рукой перед фотоаппаратами чекистов, – было рубежом советской идеологической истории».

Подпись Ларисы Богораз стоит и под другими правозащитными текстами 1967–1968 г.г., и сама она после ареста Даниэля находилась под бдительным оком КГБ.

Её подвиг – знак протеста против вторжения советских войск и войск Варшавского договора в Чехословакию. Демонстрация проходила в Москве на Красной площади у Лобного места –исторического места казни противников царизма. В демонстрации участвовали семь человек: К.Бабицкий, Л.Богораз, Н.Голованевская, В.Делоне, В.Дремлюга, П.Литвинов, В.Файнберг. Ровно в 12 часов дня они развернули плакаты с лозунгами «Мы теряем лучших друзей!», «Позор оккупантам!», «Руки прочь от ЧССР!», «За вашу и нашу свободу!», «Свободу Дубчеку!» В течение нескольких минут демонстранты были арестованы патрулировавшими Красную площадь сотрудниками милиции и КГБ в штатском, избиты и доставлены в отделение милиции. Все они были арестованы и судимы.

Суд был открытым, но проходили, конечно, по пропускам.

На вопрос судьи к Ларисе Богораз, почему она вышла на демонстрацию, женщина объяснила:

«В советских газетах писали: «Весь советский народ одобряет вступление советских войск в Чехословакию. Но ведь я тоже советский народ, и если бы я не вышла на демонстрацию, то чехи и словаки, наверное, подумали бы, что это правда, что весь советский народ одобряет это, и мне было так стыдно».

А в наверняка заказных статьях в московских газетах только и говорились о нарушении общественного порядка и ни слова о том, что эта была демонстрация протеста против ввода войск в Чехословакию.

Зато авторы статей не останавливались перед прямой клеветой, давая характеристики осужденным, которые были направлены на компрометацию их в глазах читателей. Не рассчитывая на иную «информацию» официальной прессы, Лариса Богораз в своем последнем слове сказала:

«Я не сомневаюсь, что общественное мнение одобрит этот приговор. Общественное мнение одобрит три года ссылки талантливому ученому, три года лагерей молодому поэту, во-первых, потому что будем представлены ему как тунеядцы, отщепенцы и проводники враждебной идеологии. А, во-вторых, если найдутся люди, мнение которых будет отличаться от общественного, и которые найдут смелость его высказать, вскоре они окажутся здесь (указывает на скамью подсудимых)».

Есть сведения, что присутствовавшие на суде корреспонденты двух советских газет отказались писать заказанные им статьи.

По приговору суда Наталью Горбаневскую и Виктора Файнберга подвергли принудительному психиатрическому лечению. Другие пятеро участников демонстрации – Лариса Богораз, Павел Литвинов, Вадим Делоне, Константин Бабицкий и Владимир Дремлюга были приговорены к различным срокам заключения и ссылки. Лариса Богораз была приговорена к 4 годам ссылки в поселке Чуня в Восточной Сибири, где работала на деревообрабатывающем комбинате разнорабочей.

Павел Литвинов, Наталья Горбаневская и Лариса Богораз воспеты Юлием Кимом в песне «Я сам себе Ильич». Как размышление об этом событии, известный бард Александр Галич написал песню «Петербургский романс».

Позже высокую оценку подвигу советских демонстрантов дал первый президент Чешской Республики Вацлав Гавел:

«Граждане, протестовавшие в августе 68-го на Красной площади против оккупации Чехословакии войсками Варшавского пакта, проявили человеческую солидарность и величайшее личное мужество. Их поступок я высоко ценю и потому, что они хорошо знали, на что шли и чего можно было ждать от советской власти.

Для граждан Чехословакии эти люди стали совестью Советского Союза, чье руководство без колебаний осуществило подлое военное нападение на суверенное государство и союзника». 

* * *

Вернулась Л.Богораз из ссылки в Москву в 1972 году. В этот период правозащитное движение переживало кризис из-за усиления репрессий. Многие продолжали находиться в тюрьмах и лагерях. Другие были высланы из СССР или вынуждены были эмигрировать.

Однако, отмечает ее сын Александр Даниэль, Л.Богораз продолжала время от времени выступать с важными общественными инициативами, одна или в соавторстве, принимала участие в издании «Хроники текущих событий». Ее подпись стоит под так называемым Московским обращением протеста против высылки А.Солженицына из СССР. Авторы обращения требовали опубликования в Советском Союзе книги «Архипелаг ГУЛАГ « и других материалов о преступлениях, совершенных в сталинскую эпоху.

В.Игрумов вспоминает, что небольшая статья Л.Богораз в «Хронике» – «Об одной поездке» – произвела на него неизгладимое впечатление. В ней было что-то настолько человечное и живое, что Лариса Богораз заставила его задуматься о персональной ответственности за свою страну, за свою историю.

Богораз отправила открытое письмо председателю КГБ СССР Ю.Андропову, в котором отметила, что не надеется на то, что КГБ откроет свои архивы по доброй воле. Она объявила о своем намерении заняться сбором исторических сведений о сталинских репрессиях самостоятельно. Эта мысль послужила импульсом к созданию независимого самиздатского исторического сборника «Память», выпускаемого с 1976 по 1984 г.г., в работе которого она принимала негласно, но весьма активное участие, входя в редакцию вместе с Натальей Горбаневской, Арсением Рогинским и другими (это издание не следует соотносить с одноименным одиозным обществом перестроечного времени).

Л.Богораз неоднократно обращалась к правительству СССР с призывом объявить всеобщую политическую амнистию. Кампанию, начатую ею в октябре 1986 г. вместе с другими московскими инакомыслящими поддержали ряд видных деятелей советской культуры. Успешной оказалась кампания, организованная осенью 1986 г. совместно с М.Г.Гефтером, С.Аллистратовой и А.Подрабинским.

Примечательные слова сказал писатель и историк М.Гефтер:

«...я не прокурор, но и не адвокат. Я лично знаю некоторых диссидентов и уважаю их. Я позволю себе произнести имя Ларисы Богораз, в которой вижу образец нравственности, демократической русской нравственности, интеллектуальной в такой же мере, как и в реализуемом поступке».

* * *

В январе 1987 г. при М.Горбачеве началось освобождение политзаключенных. К сожалению, этой амнистией не успел воспользоваться ее тогдашний муж Анатолий Марченко – он скончался в тюрьме в декабре 1986 г.

С 1971 года жизнь Ларисы Богораз связана с Анатолием Марченко. В том году после очередного освобождения из заключения он поселился в Тарусе, где женился на ней. В 1973 году у них родился сын Павел.

«Анатолий Марченко и Лариса Богораз (ранее – жена Юлия Даниэля), – отмечал Андрей Сахаров, – удивительные люди, с которыми меня столкнула судьба».

С момента освобождения Марченко продолжил правозащитную и публицистическую деятельность. Власти принуждали Марченко к эмиграции, а в случае отказа угрожали новым арестом.

Не согласившегося эмигрировать Марченко власти продолжали преследовать. Он в пятый раз был судим и приговорен к 4 годам ссылки. Отбывал ссылку в Чуне в Восточной Сибири с женой Л.Богораз и ребенком.

Историю этого нового дела и жестокую процедуру этапирования Марченко описал в книге «От Тарусы до Чуны». Находясь в ссылке, он подписал обращение в Президиум Верховного Совета с призывом о всеобщей политической амнистии в СССР. Вместе с Л.Богораз в начале 1976 г. ими была написана статья «Третье дано», в которой содержалась критика зарубежных политиков, принявших советскую концепцию разрядки.

Говоря о жизни правозащитников той поры, которых не просто преследовали, отправляя в ссылки и лагеря, сын Анатолия Марченко и Ларисы Богораз Павел Марченко однажды поделился с корреспондентом:

«У мамы с папой, по-моему, только за пять лет было восемнадцать обысков...»

Освободили А.Марченко только в 1978 году.

В марте 1981 г. Марченко был арестован в Москве, перевезен во Владимирскую тюрьму. В этот раз его осудили по серьезной политической статье «Антисоветская агитация и пропаганда» и приговорили к десяти годам лишения свободы в колонии строгого режима с последующей ссылкой на пять лет. В октябре 1985 г. А.Марченко был переведен в Чистопольскую тюрьму как злостный нарушителя режима содержания.

Единственной формой сопротивления в то время для Марченко были голодовки.

4 августа 1986 г. Марченко начал свою самую длительную голодовку (117 суток), главным требованием которой было прекращение издевательства над политзаключенными в СССР и их освобождение. 28 ноября 1986 года Анатолий Марченко прекратил голодовку и спустя 12 дней скончался.

10 декабря 1986 г. вдова писателя Лариса Богораз с 13-летним сыном приехали в Чистопольскую тюрьму. На просьбу выдать им тело, чтобы похоронить в Москве, тюремное начальство ответило отказом. Анатолий Марченко был похоронен на тюремном кладбище. На поставленном на могиле кресте Лариса Богораз написала шариковой ручкой даты рождения и смерти Анатолия Марченко: 23 января 1938 – 8 декабря 1986.

В1988 году Европейский парламент посмертно наградил А.Т.Марченко премией имени академика Сахарова, учрежденной Европейским парламентом.

После смерти и похорон мужа Лариса Богораз писала:

«Анатолий Марченко погиб в бою. Этот бой для него начался четверть века назад и никогда, ни разу не выкинул он белого флага перемирия. Двадцать из этих двадцати пяти его война шла в тюремных камерах, в камерных бараках, в ссылках. Анатолий мог жить на воле, но сознательно выбирал тюрьму – чтобы другие были свободны...»

C 1989 года книги писателя издаются на родине. Их завершение, статьи А.Марченко, подготовка их полноценного издания – все это стало делом жизни жены и соратника Ларисы Богораз, которую подчас называют легендой и совестью правозащитного движения в стране. 

* * *

С декабря 1987 г. Л.Богораз принимала участие в подготовке Международного общественного семинара. А в 1989 г. была избрана сопредседателем восстановленной Московской Хельсинской группы.

В 1990 г. ВАК пересмотрел свое решение о лишении Л.Богораз ученой степени кандидата филологических наук (1978).

17 октября 1991 года в «Известиях» было помещено сообщение о пересмотре дела Синявского и Даниэля за отсутствием в их действиях состава преступления.

Общественная деятельность Л.Богораз продолжалась и в годы перестройки, и в постсоветский период. В 1991–1996 г.г. она входила в правление российско-американской Проектной группы по правам человека. В эти годы Богораз руководила просветительским семинаром по правам человека для общественных организаций России и СНГ. Она – автор ряда статей по истории и теории прав человека. При всем этом Лариса Богораз была лишена того, что называют «блеском бронзового величия». Напротив, она проявляла чрезмерную строгость в соблюдении нравственных принципов и, сама задаваясь вопросами, была его живым воплощением. 

* * *

Всем памятны события, произошедшие в Москве 23 октября 2002 года. Речь идет о террористическом акте в Театральном центре на Дубровке. 29 октября Л.Богораз в обращении к согражданам поставила вопрос перед собой, каждым гражданином, писателем, президентом: кто виноват, в чем состояла ответственность каждого за случившееся?

Ни одно важное событие, затрагивающее интересы граждан, не оставались вне ее внимания.

Лишения, выпавшие на ее долю, сказались на здоровье. 6 апреля 2004 года после продолжительной болезни Лариса Иосифовна скончалась. В многочисленных телеграммах соболезнования из городов России и из-за рубежа отмечалось, что ее имя осталось символом борьбы советского и российского движения правозащитников.

Гражданская панихида прошла в московском офисе общества «Мемориал».

Присутствовали в основном правозащитники, бывшие диссиденты. В числе прочих был и уполномоченный по правам человека Владимира Лукин, представители политических партий СПС и «Яблоко». Пришел и посол Чехии в России, который передал телеграмму соболезнования от экс-президента Чехии Вацлава Гавела. Из российского руководства никто прийти не удосужился.

В 2008 году участники демонстрации были награждены правительством Чехии.

Спустя 40 лет, 24 августа 2008 года в Москве прошла аналогичная демонстрация на том же месте с одним из лозунгов 1968 года – « За вашу и нашу свободу». Акция была посвящена борьбе за гражданские права, которые продолжают нарушаться в сегодняшней России.

Надеюсь, что жизнь и деятельность Ларисы Богораз служит примером для сегодняшних российских правозащитников. И о ней будут помнить все, кто интересуется русской историей ХХ века. Без Ларисы Богораз эта история будет не полной...

 

Семен КИПЕРМАН, 05.12.2011

Еженедельник «Секрет»