Читальный зал

Иосиф Волоцкий

Иосиф и жидовствующие

22 сентября православная церковь чтит память Иосифа Волоцкого. Интеллигентная публика больше знает его по противоборству иосифлян и нестяжателей. Патриарх Кирилл в духе нашего времени объявил этого святого покровителем православного предпринимательства и хозяйствования. Но самым громким деянием Иосифа все-таки была борьба с ересью жидовствующих.
Где-то в 1460 году в монастырь Рождества Богородицы под Боровском пришел молодой человек по имени Иван Санин. Он родился в 1439 году в селе Язвище под Волоколамском. Его прадед Саня, литвин по происхождению, получил это Язвище в вотчину за службу московскому князю. Ивану с детства не нравилась суета мира, он мечтал о монашестве. И уже побывал в тверском Савином монастыре, но ему там не понравилось. Миряне в трапезной так матерились, что юноша решил: нет, прочь отсюда. Тамошний старец Варсанофий Неумой посоветовал: «А ты иди в Боровск, к Пафнутию».
Пафнутий Боровский (о нем подробнее здесь) – одна из самых славных фигур русской святости. Этот внук татарского баскака, принявшего православие, был прост, как дитя, но при этом любого видел насквозь. Он как раз рубил лес, когда Иван Санин явился в его монастырь. И, конечно, сразу увидел трудный характер пришельца. Возможно, увидел и все его будущее… Пафнутий принял Ивана, постриг его под именем Иосиф. Житие говорит, что Санин стал любимым учеником, что, умирая, Пафнутий завещал ему игуменство. Может, и так. Но стоит отметить, что перед смертью прозорливый старец предупредил своих чад: «По отшествии моем в монастыре Пречистой будет смутьянов много, чувствую – душу мою смутят и среди братии раздор поднимут».
Так и случилось. В 1477 году Иосиф стал игуменом, и это обернулось затяжным конфликтом. Дело в том, что при Пафнутии монастырь был особножительный, то есть каждый монах имел свою келью, какое-то хозяйство, мог есть и носить, что хотел (до известного предела). А Иосиф задумал ввести общежитие. Об этой форме монашества я рассказывал в тексте о Сергии Радонежском, который и ввел ее на Руси: все имущество общее, пища и одежда одинаковые, работы разверстаны поровну. Такой коммунизм не всем по душе, но является высоким идеалом для некоторых.
Тех, кто ведет счет времени от Сотворения мира, можно поздравить с Новым годом. 14 сентября (1 сентября по старому стилю) пошел 7519 год с тех пор, как Всевышний сотворил небо и землю. Правда, до 1492 года новолетие на Руси начиналось с Авдотьи Плющихи, 14 марта, когда приходит весна. Это так естественно. Почему же дату перенесли? На то были причины.
Сам Пафнутий вел дела так, что фактически у него в монастыре было общежитие, но разумное, мягкое. Иосифу же был важен принцип. Он был по натуре борец, ни с кем не хотел договариваться. Наткнувшись на сопротивление монахов, он просто ушел, отправился странствовать по русским монастырям. Исследовал их устройство. В частности, больше года провел в Кирилло-Белозерском монастыре, который в те времена был образцом общежития. Вернувшись в Боровск через два года, Иосиф обнаружил прежнее сопротивление своим инновациям. И решил начать дело с чистого листа, ушел навсегда.
Собственно, он уже знал, куда направляется: в родные места. Волок на Ламе был ключом системы водных путей Центральной России. За эти места шла давняя борьба между Тверью, Москвой и Новгородом. Но когда Иосиф в 1479 году пришел сюда, спор был давно уже решен в пользу Москвы. В Волоколамске сидел младший брат Ивана III князь Борис Васильевич. К нему и обратился Иосиф за поддержкой в создании новой обители. Князь с жаром схватился за эту идею. При возведении первой деревянной церкви монастыря (Успенской), точно Ленин, лично таскал бревна.
Этот монастырь с самого начала был задуман как богатый, влиятельный, аристократический. И при этом социально ориентированный. Таким он и стал. Князь Борис сразу же выделил ему сельцо, чтобы богомольцы ни в чем не нуждались. Вскоре пришли и крупные вклады от постригающихся в монастыре землевладельцев. Если ты не хотел быть монахом, то все равно добровольно вносил: на помин души и просто ради Бога. Иосиф умел заставить расстаться с деньгами, недаром патриарх Кирилл в 2009 году объявил его покровителем православного предпринимательства и хозяйствования.
Уже в 1486 году деревянную Успенскую церковь сменила новая, каменная, стоимостью в 1000 рублей. Деньги по тем временам огромные. Хорошая церковь из камня стоила рублей двести. Но Иосиф считал, что на богоугодное дело скупиться нельзя, понимал: деньги приходят к деньгам, если их тратить с умом. И без счету тратил на строительство и украшение храмов, на книги, церковную утварь. Но также и на приобретение земли. И в результате в голодное время монастырь мог кормить ежедневно до пятисот человек. Иосиф делом показывал, как надо устраивать жизнь в православном царстве. Наставлял землевладельцев: не доводите людей до нищеты, а то как они вас будут содержать?
Вообще мыслил социалистически. В неурожайные годы требовал установить твердые цены на хлеб. Все это не от какой-то особой любви к ближнему, тут скорей теория, принцип, идейность. Иосиф строил царство социальной гармонии в отдельно взятом монастырском хозяйстве. А его преемники превратили монастырь в эксплуататора, вытягивающего из работника последнее. В 1594 году волнения крестьян Иосифо-Волоцкого монастыря пришлось подавлять уже силой оружия.
Это что касается достижений хозяйства. Но основным увлечением жизни Иосифа была все же духовная брань: поиск врагов и борьба с ними. Как он начал свою карьеру игумена с конфликта в Пафнутьеве, так и закончил – конфликтом с архиепископом Серапионом, который его даже отлучил от церкви (но последнее слово все-таки осталось за Иосифом: архиепископ Серапион был сведен с престола и сослан). А между этими конфликтными точками была целая жизнь борьбы. И главным деянием этой жизни стала расправа над жидовствующими и связанная с ней победа над нестяжателями, считавшими, что монастыри не должны владеть землями. В этом нестяжателей, разумеется, поддерживал Иван III, желавший прибрать монастырские земли к рукам. Так что Иосиф уж заодно победил и великого князя.
Некоторое представление о жидовствующих можно получить из книги Иосифа «Просветитель». В ней сказано, что в 1470 году из Киева в Новгород приехал «жид по имени Схария, и был он орудием дьявола – был он обучен всякому злодейскому изобретению: чародейству и чернокнижию, звездочетству и астрологии». В Новгороде этот Схария «прельстил сначала попа Дениса и соблазнил его в жидовство; Дионисий привел к нему попа Алексея». Потом «прибыли из Литвы и другие жиды – Иосиф Шмойло-Скаравей, Мосей Хануш». И пошло…
Сразу следует обратить внимание на то, что попы Алексей и Денис были сторонниками Москвы. Через некоторое время после взятия в 1478 году Новгорода Иван III пригласил их – одного протопопом, а другого попом – в свои столичные кремлевские соборы: Успенский и Архангельский соответственно. Скорее всего, именно поэтому Иосиф и назначил обоих в зачинщики ереси: для драматургии ему нужны были крупные фигуры, переносящие заразу в столицу. По версии «Просветителя», оба протеже Ивана еще в Новгороде «захотели обрезаться по вере жидовской, но жиды им этого не разрешили, говоря: если проведают об этом христиане, то увидят и разоблачат вас; держитесь своего жидовства втайне».
Хитрые, умные, изворотливые – так и теперь еще многие воспринимают евреев, хотя это, конечно, преувеличение. Более здравое описание: слишком заметные, суетливые, не умеющие подстроиться под нравы туземцев, да еще и жаждущие пострадать. Создавая свой сценарий явления ереси в России, Иосиф одновременно закладывал основу антисемитизма, столь характерного для некоторых кругов в РПЦ. А заодно оформлял архетип, который и теперь циркулирует в коллективном бессознательном русского народа. В этом и состоит непреходящее, можно так выразиться, значение «Просветителя».
Справедливости ради надо сказать, что ересь открыл отнюдь не Иосиф, но архиепископ Новгородский Геннадий. Это поучительная история. Для лучшего ее понимания надо иметь в виду два обстоятельства. Первое: Иван III, захватив Новгород, сразу же приступил к ликвидации его традиционных свобод, освоению богатств, массовым репрессиям и переселению жителей в Подмосковье. Для республики это были буквально последние времена. Но – и это второе обстоятельство – то были последние времена и по календарю. 1 сентября 1492 года люди ждали светопреставления, ибо, если считать от Сотворения мира (см. здесь), наступал 7000 год, последний по выкладкам науки того времени. И реальные новгородские события оправдывали эти ожидания: потеря независимости, репрессии, грабеж.
Прежде новгородцы сами избирали себе архиепископа, а теперь его стали присылать из Москвы. Первым таким был Сергий, посланный в Новгород в 1482 году. Для тех задач, которые ставил великий князь, он совершенно не годился. Это был мистик, отнюдь не чиновник. Мероприятия по изъятию ценностей проводил со скрипом. А вскоре ему начали являться призраки местных святых и упрекать за промосковскую политику. Сергий задумался, хуже того – «впал в изумление» (сбрендил) и потерял дар речи. Все это буквально. Многие были уверены, что архиепископа свели с ума волшебством. Не исключено. В общем, пришлось его отозвать. И что характерно, как только повредившийся владыка покинул берега Волхова, психическое состояние его нормализовалось, речь вернулась, видения прекратились. Оставшиеся 20 лет жизни духовидец провел на покое в Троице-Сергиевой лавре.
А в Новгороде его сменил Геннадий. Ростовский летописец сообщает, что Геннадий дал Ивану Васильевичу 2000 рублей за то, чтобы стать архиепископом. Великий князь, мол, нуждался в деньгах. Это конечно. Но еще больше князь нуждался в человеке, который будет выколачивать средства из ушлого новгородского клира. Приехав в город весной 1485 года, Геннадий велел составить полный реестр церквей и попов епархии и наложил на них особую подать. Которая не вся доставалась великому князю, святитель Геннадий и сам нуждался. В его житии говорится, что, после того как собор 1503 года запретил брать мзду за поставление в священники, Геннадий «стал брать мзду за поставление еще более прежнего». За что и был сведен с кафедры. Но это не помешало ему стать святым. Все-таки это именно он изобличил еретиков.
Началось с того, что Геннадию как-то вдруг стало ясно, что и в Новгороде, и в Пскове его все ненавидят, а кое-кто уже строчит доносы в Москву. И тут он решил провести отвлекающую операцию. Крикнуть «Держи вора!». Повод быстро нашелся: в 1487 году какие-то пьяные попы, поругавшись, как-то не так отозвались о каких-то иконах. Поступил донос, началось следствие. Некто поп Наум признался, что прельщал прихожан «жидовским десятисловием». То есть учил десяти Моисеевым заповедям. А там ведь не только «не убий» и «не укради». Там еще, например, и «не сотвори себе кумира» (иконы), и «помни день субботний». Ну как не жидовство? Признания Наума оказалось достаточно для того, чтобы Геннадий отослал в Москву сообщение: попы здесь проповедуют богомильскую ересь. Процесс пошел.
Давайте все же разберемся в том, кто такой жидовствующий. Читая «Просветителя», узнаешь, что это человек, который жаждет освободиться от крайней плоти, не признает Иисуса Христа богом, не верит в Троицу и второе пришествие, презирает иконы, мощи, монашество... Однако на соборах 1488, 1490 и 1504 годов, созванных против еретиков, обвиняемые были, во-первых, совершено разных убеждений, а во-вторых, не признавали за собой никакого жидовства и вообще еретичества. Кроме, пожалуй, псковского игумена Захария, который три года сам не причащался и другим не давал – на том основании, что иерархия, мол, продажна. Но ведь это никакое не жидовствование. Такая ересь на Руси всегда называлась стригольничеством. Именно так Геннадий и определил ересь Захария. Но после разъяснений Иосифа стригольников начали обзывать жидовствующими.
Иосиф скорей теоретик, к тому же подключился к борьбе с ересью только в 1493 году, когда она уже перешла в плоскость высокой московской политики. А вот Геннадий был практик. Его доносы в Москву наполнены деталями, из которых можно понять, в чем, собственно, состояло то, что он называл ересью. Например, он рассказывает, что какие-то горожане привешивают кресты на шеи воронов и отпускают. А вороны «садятся на стерво и на кал и крестом по тому волочат». Еще он сообщает о каком-то пьяном, помочившемся на икону. Еще о попах с реки Ояти, давших мужику нательный крест с изображением мужского и женского половых органов.
В книге «Душа денег», представляющей собой психоаналитическое исследование функционирования финансов, Бернар Лиэтар утверждает, что современные экономические проблемы во многом обусловлены подавлением архетипа Великой матери. А вот во времена «первого европейского Ренессанса» (с 1050 по 1290 год), когда использовались так называемые иньские деньги, которые невыгодно копить, экономика процветала…
Конечно, здесь наблюдается иконоборчество. Но какое отношение это имеет к евреям? Уж если искать здесь ересь, то богомильство (как изначально и определил Геннадий), которое отмечалось в Новгороде еще в XI веке. Именно богомилы презирали крест как позорное орудие казни Слова, отвергали иконы как идолов, мощи как вместилище демонов. Через павликан богомилы восходят к Маркиону, который отделял Ветхий Завет от Нового, еврейский закон от Христовой благодати. И учил, что еврейский бог зол, а обещанный им Мессия – Антихрист, который придет, чтобы силой отдать землю под власть иудеев. Богомилы тоже считали, что этот бог зол, называли его Сатанаилом, а церковь, в которой ему поклоняются, соответственно, сатанинской. За такие взгляды богомилов (по-западному – альбигойцев, катаров, тамплиеров и т.д.) всюду жгли без пощады. Но никому не приходило в голову называть людей, отвергающих бога евреев, жидовствующими.
Вернемся, однако, в Первопрестольную, где Иосиф обвиняет в ереси уже самого митрополита Московского Зосиму. Как он его только не называет – и головней содомского огня, и пагубным змием, и обжорой, и пьяницей, и злобесным волком, и свиньей, и новым Арием, и первенцем Сатаны. Да за что же, господи? Ведь Зосима всего лишь не хотел «жечь и вешать» (как того требовал Геннадий) тех несчастных, которых вынудили признаться в ереси, не хотел бессмысленной крови. Как царедворец, он видел всю политическую подоплеку игры вокруг ереси (напомню, что жидовствующими позже объявят тех, кто поддерживал претензии на престол сына Елены Волошанки Дмитрия, а схватку за власть выиграет Василий, сын Софьи Палеолог). У Зосимы были известные недостатки, он, например, страшно пил, но ни еретиком, ни свиньей он не был. Тем не менее в 1494 году интригами Иосифа и Геннадия митрополит был сведен с престола. И это еще легко отделался.
Иосиф требовал казни еретиков. Свою непримиримость он обосновывал Библией: «Ведь так поступали и пророки, и праведники, и благочестивые цари в Ветхом Завете: если видели они, что кто-нибудь отступил от Господа Бога Вседержителя, то либо мечом убивали его, либо молитвой низвергали. Так, великий Моисей велел посечь мечом отступников от Бога Вседержителя, поклонявшихся золотому тельцу. Величайший из пророков, Илия, сделал так, что небесный огонь спалил двух пятидесятников, отступивших от Господа Бога, а четыреста человек он собственноручно изрубил мечом». В ответ Иосиф получил полное иронии письмо из Кириллова монастыря: «В Судный день каждый получит от Бога по своим делам. Если же ты требуешь, чтобы брат убивал согрешившего брата, то скоро дойдет и до празднования субботы, и до всего, что в Ветхом Завете, что ненавистно Богу».
Эти заволжские старцы (нестяжатели) были, как видно, тонкими психологами. Намек прозрачен: Иосиф по своему мироощущению и по своим приемам сам в душе иудействующий. К этому стоит добавить – как, собственно, и любой человек, слишком проникшийся Ветхим Заветом (а Иосиф, судя по «Просветителю», им пропитан насквозь). Речь, собственно, не об идеологии, но о мироощущении, о нетерпимости к иной вере, о том изуверстве, которое демонстрируют Моисей, Илья и наш Иосиф. Все это понятно: христианство – религия бога евреев, адаптированного для язычников. В основе лежит тот же бог и те же мифы, что и у иудеев. А мифы (истории) – это как раз то, что транслирует настрой, мироощущение, как бы заражает.
Людям, которые не интересуются иудейскими мифами (и чаще всего просто не знают их), это все равно, они так и остаются язычниками (или двоеверами). А вот те, кто вникает в мифы, в их дух и стиль, постепенно перерождаются, впитывают в себя дух иудейской религии, становятся в какой-то степени иудеями (ведь не зря же написано, что Авраам стал отцом всех верующих). Нет, конечно, они не становятся настоящими евреями, не принадлежат к избранному народу телесно. Но они принадлежат к этой благодати через церковь, которая является телом Иисуса Христа, сына еврейского бога. И в этом смысле являются евреями, хотя и неполноценными. Таким, собственно, и был Иосиф Волоцкий – идеологически борец с жидовствующими, а психологически почти иудей. Это белозерские старцы очень точно подметили.
Олег Давыдов

peremeny.ru