Драматург Галич начал сочинять песни на свои стихи в годы хрущевской «оттепели». По мере деградации советского режима стихотворения Галича становились все более критичными. Сегодня его слова стали звучать неожиданно современно.

Спину вялую сгорбя,
Я ж не просто хулу,
А гражданские скорби
Сервирую к столу!
(«Желание славы», 1967 г.)

И гость какой-нибудь скажет: – От шуточек этих зябко,
И автор напрасно думает, что сам ему черт не брат!
- Ну, что вы, Иван Петрович, – ответит ему хозяйка, –
Бояться автору нечего, он умер лет сто назад…
(«После вечеринки», 1970 г.)

Сели думать тут ребятки, кто в беде виноват,
Где в конструкции ошибка, в чем неправильность,
Разобрали тут ребята весь как есть автомат,
Разобрали, устранили в нем неправедность.

А теперь крутись, а то выпорем!
Станешь, дура, тогда умною!
Приспособим тебя к выборам
Будешь в елках стоять урною!

Ты кончай, автомат, школьничать,
Ты кончай, автомат, умничать –
Мы отучим тебя вольничать,
Мы научим тебя жульничать.
(Участие в научном споре)


Весь год – ни валко и ни шатко,
И все, как прежде, в январе.
Но каждый день горела шапка,
Горела шапка на воре.

А вор белье тащил с забора,
Снимал с прохожего пальто,
И так вопил:
– Держите вора!
Что даже верил кое-кто!
(Упражнения для правой и левой руки)


И ты можешь лгать, и можешь блудить,
И друзей предавать гуртом!
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми, потом!

Но зато ты узнаешь, как сладок грех
Этой горькой порой седин.
И что счастье не в том, что один за всех,
А в том, что все – как один!

И ты поймешь, что нет над тобой суда,
Нет проклятия прошлых лет,
Когда вместе со всеми ты скажешь – да!
И вместе со всеми – нет!
(Еще раз о черте)


Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
Такие-сякие,
Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
Ведь кровь – не вода!
Если зовет своих мертвых Россия,
Россия, Россия,
Если зовет своих мертвых Россия,
Так значит – беда!
(Ошибка)


Ни гневом, ни порицанием
Давно уж мы не бряцаем:
Здороваемся с подлецами,
Раскланиваемся с полицаем.

Не рвемся ни в бой, ни в поиск -
Все праведно, все душевно.
Но помни: отходит поезд,
Ты слышишь?! Уходит поезд
Сегодня и ежедневно.
(Поезд)


Время сеет ветры, мечет молнии,
Создает советы и комиссии,
Что ни день – фанфарное безмолвие
Славит многодумное безмыслие.

Бродит Кривда с полосы на полосу,
Делится с соседской Кривдой опытом!
Но гремит – напетое вполголоса,
Но гудит – прочитанное шепотом.
(Мы не хуже Горация)


А уж пыль-то вы пускать мастера!
Мастера вы!
Да не те времена!
Мы на проценты сравним, мистера,
Так и нет у вас, пардон, ни хрена!..

Потому что все у вас –
Напоказ.
А народ для вас – ничто и никто.
А у нас – природный газ,
Это раз.
И еще – природный газ…
И опять – природный газ…
И по процентам, как раз,
Отстаете вы от нас
Лет на сто!
(Из беседы с туристами из Западной Германии)


Все теперь на шарике вкось и вскочь,
Шиворот-навыворот, набекрень,
И что мы с вами думаем день – ночь!
А что мы с вами думаем ночь – день!
<…>
И там, где полюс был – там тропики,
А где Нью-Йорк – Нахичевань,
А что мы люди, а не бобики,
Им на это начихать,
Им на это начихать!
<…>
Взяли в поликлинике бюллетень,
Нам башку работою не морочь!
И что ж тут за работа, если ночью – день,
А потом обратно не день, а ночь?!
(Про маляров, истопника и теорию относительности)


…Пахнет гарью. Четыре недели
Торф сухой по болотам горит.
Даже птицы сегодня не пели
И осина уже не дрожит.
(Анна Ахматова. «Июль 1914»)

Отравленный ветер гудит и дурит,
Которые сутки подряд.
А мы утешаем своих Маргарит,
Что рукописи не горят!
А мы утешаем своих Маргарит,
Что – просто – земля под ногами горит,
Горят и дымятся болота –
И это не наша забота!
<…>
А наше окно на втором этаже,
А наша судьба на крутом рубеже,
И даже для этой эпохи –
Дела наши здорово плохи!
А что до пожаров – гаси не гаси,
Кляни окаянное лето –
Уж если пошло полыхать на Руси,
То даром не кончится это!
(Занялись пожары)


Все морочишь нас, солдат, стариной?!
Все морочишь нас, солдат, стариной!
Все морочишь нас, солдат, стариной -
Бьешь на жалость, гражданин строевой!

Ни деньжат, мол, ни квартирки отдельной,
Ничего, мол, нет такого в заводе,
И один ты, значит, вроде идейный,
А другие, значит, вроде Володи!

Ох, лютует прокурор-дезертир!
Ох, лютует прокурор-дезертир!
Ох, лютует прокурор-дезертир!
Припечатает годкам к десяти!
(Вальс, посвященный уставу караульной службы)


И все так же, не проще,
Век наш пробует нас –
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь,
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?!