«Не то страшно, что умрешь, – пошутил как-то Валентин Гафт, – а то, что после смерти тебя сыграет Безруков». Да, ужас! Но не ужас-ужас-ужас! А по-настоящему-то страшно, ежели помрешь да попадешь в ад. И не в ту хрестоматийную преисподнюю, где кипят котлы и черти подтаскивают к ним дровишки, чтобы было погорячее. А в ад телевизионный, где правят бал Соловьев с Мамонтовым – главные поборники нравственности на нашем ТВ и сами – высокоморальные господа, приверженцы подлинно христианских ценностей.
Мамонтов, помнится, клеймя позором кощунниц из панк-группы Pussy Riot, поделился сокровенным: как он в далекие годы комсомольской юности, рискуя карьерой советского журналиста-пропагандиста, тайком совершал крестный ход вокруг бассейна «Москва», зияющего на месте снесенного большевиками храма Христа Спасителя, и чудился ему колокольный звон, который – пришло время – разнесся-таки над нашей грешной землей!
И вот этот-то благочестивый христианин в дни Великого поста, презрев все заповеди Господни, устроил в студии великий шабаш по случаю кончины великого и ужасного Бориса Березовского. Мертвые, как известно, срама не имут. Некоторые живые – тоже. И Бога они, как выяснилось, боятся куда меньше, чем хоть и ушедшего уже в мир иной, но все еще наводящего на них священный трепет «главного злодея» новейшей нашей истории. Наверное, потому-то с таким злорадством и принялись пинать неостывшее еще тело «добрые люди» в студии программы «Специальный корреспондент».
Солировали персонажи, которые, по словам ведущего, «хорошо и долго знали покойного»: телохранители (как бы кощунственно ни звучало это слово в контексте происходившего в студии). Перефразируя Гафта, не то страшно, что умрешь, а то, что после смерти роль твоей личности в истории будут оценивать охранники. «Какая еще личность? – презрительно цедил один. – Обычный наперсточник». «Я был с ним десять лет и не согласен, что это личность в истории, – делился своими соображениями другой. – Достаточно средний человек – в меру креативный, в меру дерзкий, в меру жизнелюб, у которого было две страсти: веселая жизнь (коньяк и кокаин) и молоденькие девочки». «Я не склонен изучать Борю Березовского как личность – я склонен изучать его как явление, – разглагольствовал третий, прославившийся после одной печально известной чайной церемонии. – Я позволю себе говорить не о роли личности в истории, а о роли преступной личности в истории» (так!!!).
Профессор Высшей школы экономики Леонид Поляков, хоть в охране Березовского и не служил и вряд ли знал его «хорошо и долго», выступил не хуже интеллектуалов-охранников. «Раз уж, – говорит, – пошла такая пьянка, можно добавить еще один сюжет – здесь уже упоминали его любовь к дамам моложе двадцати…». «Пятнадцати», – уточнил Мамонтов. «Ну, не будем приписывать ему еще и педофилию, – проявил великодушие профессор, припомнив очень к месту фильм «Империя страсти», где «дама, одержимая любовью к партнеру, душила его с целью получения постоянной эрекции».
Православный богобоязненный Мамонтов и ухом не повел. Зато на экран по его просьбе вывели фото Березовского аккурат с шарфиком на шее. «Не тот ли, который нашли на полу в ванной комнате рядом с бездыханным телом?» – высказал догадку ведущий. А следом на экране появился корреспондент Андрей Кондрашов из Лондона, продолживший тему убийственного шарфика. Сославшись на информированный источник, он поведал публике, что шарф – традиционное орудие убийства у российских и британских спецслужб (инструкция по применению была деловито изложена). Но это только одна из версий. По другой – убить Березовского могли либо воры в законе, либо наследники бывшего его партнера Бадри Патаркацишвили. «Есть ли у вас свобода освещать расследование, британцы вам не препятствуют?» – поинтересовался у коллеги Мамонтов. «Работать крайне сложно, – пожаловался тот. – Дом оцеплен, все строго секретно». «Да, вот она, британская свобода слова!» – саркастически резюмировал ведущий, и тему живо подхватили другие участники программы: форменное безобразие, даже фотографий трупа до сих пор не показали!
В ходе программы покойному с легкостью «пришили» убийство Листьева, Юшенкова и Литвиненко, взрывы домов в Москве и попытку теракта на Украине, создание и финансирование оппозиции, оппозиционных СМИ и премии «Триумф», призванных свергнуть Путина.
Адвокат Семен Ария, с ужасом взиравший на происходящее в студии, сумел в финале на минуту пробиться к микрофону и высказать сочувствие и соболезнование родным и близким покойного, заодно попытавшись опровергнуть дикие обвинения, прозвучавшие из уст других участников программы. Но Мамонтов его быстро заткнул, высказав собственные соболезнования… «людям, которые пострадали от действий Березовского».
Засим и закончилось это шоу, или… праздник, как охарактеризовал обсуждение один из его участников: мол, Березовский из всего делал праздник и в очередной раз подарил его нам и ТВ…
«Праздник» и правда удался на славу – кто только не выполз на свет божий, дабы поквитаться с усопшим в эти «великопостные дни»! В «Воскресном вечере» у Соловьева на него дополнительно повесили «Норд-Ост», сотрудничество с КГБ, торговлю жизнями наших солдат в Чечне, а также обозвали сбитым летчиком, маленьким тщедушным лысым человечком, лохом, не разбиравшимся в людях, предателем, мелким бесом и вдобавок «выкрестом», что, видимо, должно было окончательно убедить зрителей в его подлой и беспринципной сущности.
И лишь в премьерном выпуске программы «Парфенов» на телеканале «Дождь» покойному действительно воздали по заслугам. Люди, которые по-настоящему «хорошо и долго» знали Березовского, говорили о масштабе его личности, противоречивости поступков, личной драме… А Глеб Павловский с некоторой даже грустью констатировал: «Он так удобен был в качестве врага, что просто непонятно сегодня, кто его заменит». Здесь же показали фрагмент прощального выступления Бориса Березовского в Государственной думе, где он вспомнил старый анекдот: «Чем отличается англичанин от еврея? Англичанин уходит, не прощаясь, а еврей прощается и не уходит».
А ведь и вправду – не ушел. И заставил о себе говорить и спорить. А заодно и сравнивать героев вчерашних дней с героями нашего времени, век нынешний и век минувший. В общем, кот из дома – мыши в пляс. У них, у серых, праздник, как и было сказано.
Ирина Петровская