Я не знаю другого такого отрешенного гитариста, как Марк Нопфлер. Он стоит на огромной сцене, перед ним уходящий к горизонту зал, тысячи глаз осматривают и исследуют его невысокую фигуру, но он не чувствует этого. Он стоит, в своем неизменном сером пиджаке и всегда артистически расстегнутой на две верхние пуговицы рубашке, сам по себе, сам для себя, одинокий, самодостаточный, и ведет бесконечный диалог с одной из своих любимых гитар. У него их целый набор, любимых: красный именной «Стратокастер», непременный «Лес Пол», редкая Pensa…
Я знаю их всех наизусть, этих великих одиночек с гитарами, я прослушал мили их музыки и побывал с ними во всех мирах. У каждого из них свой способ вкладывать звук в мир. Джими Хендрикс работал с огнем, этот пироман поджигал пороховые дорожки звука и выращивал нежные лилии в пылающих керосиновых озерах. Ричи Блэкмор времен Deep Purple без единого черновика, сразу начисто, рисовал отточенные линии алмазом на мрачных скалах. Питер Грин из Fleetwood Mac создавал гармонию из кучи камешков, перышка голубя, браслета на девичьем запястье и сна. А Нопфлер? Один слушатель пиратского «Радио Франческа», послушав в эфире Sultans of Swing, проронил одно-единственное слово: «Ручеек…»
Это так. Точнее не скажешь. Гитарный звук Нопфлера, его ветвящиеся негромкие импровизации подобны ручью, сбегающему по песчаным холмам. В звуке его импровизаций всегда есть что-то влажное и живое, есть непредсказуемость воды, выбирающей путь, есть тихое движение к смыслу каждой отдельной жизни. Слушая это, ощущаешь контакт всех видов: души и души, неба и земли и даже мягких подушечек пальцев с прохладными струнами. Марк Нопфлер редкий гитарист, который играет пальцами, без медиатора. Маэстро Марк Нопфлер, создатель ручейков, мастер водных импровизаций в нашем пересушенном мире.
Отец Марка Нопфлера, венгерский еврей Эрвин, бежал в Англию от нацистов и стал тут Ирвином. Побег через всю Европу – часть семейной истории, и Марк знал ее с детства. Это ощущение мрака за спиной, мрака, идущего по пятам, оно было так хорошо известно его отцу. Ирвин Нопфлер был мало того что еврей, он был еще и коммунист – человек, обреченный на то, чтобы стать изможденным скелетом в концлагере или трупом во рву. Он ускользнул и выжил, другие остались и погибли. Именно отец в кондовой, консервативной, бедной Англии пятидесятых годов учил маленького Марка играть на гитаре, виолончели и пианино. И в шахматы тоже. Еврейский мальчик, сын беженца – музыка и острое ощущение кошмара были даны ему в первичной памяти, в генах.
Столько жизни, сколько создал Марк Нопфлер с той поры, как взял в руки гитару и вышел на сцену в своей первой группе с непроизносимым и давно забытым названием, не создавал, кажется, ни один из великих гитаристов. Сосредоточение на себе не означало для Нопфлера отказ от всего вокруг, наоборот, он захватывал своим звуком жизнь вокруг себя, раблезиански плодил идеи, проекты, альянсы. Он играл с Клэптоном – и с кем только он не играл! Количество альбомов, выпущенных Dire Straits, The Notting Hillbillies и Mark Knopfler Solo Band, исчисляется десятками. В этот творческий водоворот были вовлечены сотни людей, один из альбомов с Марком записывал 31 музыкант. Отрешение и уход внутрь себя удивительным образом соединялись в Нопфлере с жаждой и умением распахнуться и выйти вовне, в большой внешний мир.
Мы находимся на начальной границе эпохи, которая грозит мраком. Серный запах и сгущение мрака за окнами ощущают многие. Джон Леннон смог бы многое сказать и сделать в таких условиях, но его нет. Пол и Йоко сказали про двух молодых матерей, брошенных в лагеря. Теперь вот Марк Нопфлер, человек из плеяды великих гитаристов, почувствовал надвижение мрака в стране, куда ему предстояло ехать с концертами. Заявление Марка Нопфлера на его сайте заняло всего две с половиной – правда, длинных – строки. «Учитывая давление российских властей на НКО, в том числе Amnesty International и Human Rights Watch, я, к сожалению, решил отменить свои предстоящие концерты в Москве и Санкт-Петербурге в июне. Я всегда любил играть в России, и я всегда испытывал большую симпатию к стране и народу. Я надеюсь, что нынешний климат изменится в ближайшее время».
Это не вопль политического маньяка и не заявление искушенного бюрократа, это тихий голос музыканта, который чувствует, что мрак, от которого когда-то бежал его отец, снова заворочался и задышал в некоторых концах Земли.
Алексей Поликовский