В первый раз за долгие годы мы, его читатели и ученики, не сможем поздравить его с днем рождения. Не сможем позвонить, пожелать здоровья, спросить о планах и услышать привычное «если буду жив…».
Учитель – ушел. Книги, на которых мы выросли, – остались с нами. Все так же читаются и перечитываются взахлеб. И с каждым прочтением – все актуальнее.
«Из десяти девять не знают отличия тьмы от света, истины от лжи, чести от бесчестья, свободы от рабства».
«Это что-то вроде демократических выборов: большинство всегда за сволочь».
«Во тьме все становятся одинаково серыми».
«Пауки договорились».
«Хоть бы одна сволочь спросила, что она должна делать. Так нет же, каждая сволочь спрашивает только, что с ней будут делать».
«Политика есть искусство дочиста отмывать грязной водой».
«Розги направо, ботинок налево».
«Именно то, что наиболее естественно, менее всего подобает человеку».
«Мы думали, что это будет вечный бой – яростный и победоносный. Мы думали, что всегда будем сохранять ясные представления о добре и зле, о враге и друге. И думали, в общем, правильно – только многого не учли»…
Действительно, не учли. Не учли, что (как скажет еще в 1992-м Борис Натанович) любимая мысль всякого народа, который вышел из недр тоталитарного строя, – это мысль о «твердой руке», ибо «каждый человек, побывавший в условиях несвободы и оказавшийся вдруг на свободе, испытывает сладкую тягу к клетке». И не учли, что достаточно будет после Бориса Ельцина предъявить народу (опять цитирую Бориса Натановича, теперь уже – в 2002-м) «молодого, энергичного, скромного, хорошо и доступно говорящего, абсолютно непьющего, тихого на вид и одновременно вполне по-начальнически жесткого» руководителя – и он получит поддержку, несмотря на отказ от свободы и демократии.
И все же, несмотря на то что тон наших бесед с Учителем, длившихся 20 лет, становился с годами все грустнее – Борис Натанович оставался историческим оптимистом. Он неизменно продолжал верить в лучшее. Что, в конце концов, мы «выкарабкаемся обязательно». Как бы ни было тяжело и беспросветно. Другое дело – на то, чтобы оставаться оптимистом, уходили, как скажет его друг, писатель и критик Самуил Лурье, «все силы его ума».
Книги, которые писали они с братом, не были фантастикой в обычном понимании – если вчитаться, там не так и много фантастических предположений. Ну в самом деле, что фантастического в «Трудно быть богом», кроме малогабаритного полевого синтезатора «Мидас», штампующего золотые монеты из ведра опилок? Или в «Обитаемом острове» – кроме башен-излучателей? А все остальное – про нас. Про наш земной мир, про наших современников – сталкивающихся с необычными ситуациями, но очень легко «проецируемыми» на знакомые нам реалии…
Вы по-прежнему с нами, дорогой Борис Натанович. В наших душах и в наших сердцах.
19 ноября 2012 года двойная звезда «Братья Стругацкие» перестала гореть.
Но ее свет пребудет с нами всегда.
Борис Вишневский