После того, как Исследовательский центр Pew опубликовал новые данные об американских евреях, в Forward появились обескураживающие заголовки: «Границы размываются» («Boundaries Are Blurring,»), «Новое исследование показало, что евреи уходят от традиций своей веры» («New Study Finds Jews Fleeing Faith Traditions») и «Можно ли быть евреем и верить в Иисуса?» («Can You Be Jewish and Believe in Jesus?»).
Однако для евреев в России и Украине ничего нового в такой ситуации нет.
В 19921993 и в 1997–1999 годах я вместе с двумя российскими коллегами лично опросил 6600 евреев в России и Украине. Полученные результаты предвосхищали данные центра Pew. Судя по всему, американские евреи следуют за постсоветскими в том, что касается «размывания границ» между христианством и иудаизмом и отделяют свое культурное или этническое еврейство от иудаизма как религии.
Русскоязычные евреи не видят четкой связи между этими двумя понятиями. Быть евреем для них – означает принадлежать к «национальности», то есть к этнической группе. Американские евреи, в свою очередь, похоже, не уверены, религиозная они группа или этническая. Многие обходят этот вопрос, называя себя «евреями по культуре».
Среди российских евреев такой двойственности нет. На вопрос о том, что из 17 компонентов «необходимо, чтобы быть хорошим евреем», лишь немногие выбирают религиозные заповеди – такие, как соблюдать субботу или делать обрезание сыновьям. Девять из десяти евреев в России и Украине не соблюдают кашрут, несмотря на два десятилетия деятельности религиозных эмиссаров.
В Санкт-Петербурге в 2004 году евреи соблюдали праздники еще реже, чем российские и украинские евреи в 1990-х годах. За период с 1992 года по 1997 год доля евреев, «никогда не посещавших» синагогу, возросла с 56% до 63%. В 1990-х лишь 5% респондентов говорили, что они регулярно ходят в синагогу. Среди американских евреев таких было вдвое больше.
При этом примерно половина наших респондентов говорила, что они «верят в бога» или «склоняются» к вере в бога. Однако для верующих евреев, как и для верующих русских, вера в бога не означала, что они исповедуют ту или иную религию. Еврейские верующие не чаще, чем неверующие, соблюдают заповеди и считают, что бог вмешивается в ход человеческой истории. Между тем, эти две идеи - ключевые для иудаизма.
В 1991 году лишь половина из них постилась на Йом-Киппур или участвовала в пасхальном Седере. К 1997 году в России доля верующих, которые постились на Йом-Киппур, возросла лишь ненамного, зато в Седере участвовали уже три четверти верующих респондентов. Вероятно, популярность Седера связана с тем, что он воспринимается как привлекательное общинное мероприятие, в то время как Йом-Киппур остается обременительным религиозным обязательством.
С тех пор как пал коммунизм, синагоги служат общинными центрами, в которые евреи ходят отмечать «веселые праздники» Пурим и Хануку. Большинство евреев посещают синагогу не для того, чтобы молиться, а чтобы выразить сентиментальную привязанность к традиции и еврейству. Сотрудник одной из украинских еврейских организаций сформулировал это так: «Я не религиозен… но я стараюсь бывать в синагоге на еврейские праздники или отмечать их с семьей, соблюдая все традиционные правила. Я делаю это, чтобы сохранять традиции, а не по религиозным соображениям».
Исторически евреи проводили между собой и окружающими народами две границы: евреи не могут практиковать ни одну религию, кроме иудаизма, и не могут заключать браки с не-евреями. Эти границы помогали сохранять еврейскую веру и еврейскую общность.
Однако в бывшем Советском Союзе границы между христианством и иудаизмом размываются быстрее, чем в Соединенных Штатах. Судя по данным наших исследований, лишь треть опрошенных осудила бы еврея, обратившегося в христианство.
Другая граница – запрет на браки с не-еевреями – у русских евреев тоже стирается быстрее, чем в Америке. Советская власть поощряла межнациональные браки как средство, помогающее преодолевать «устаревшие предрассудки», способствующее межэтническому взаимопониманию, и ведущее народы «к взаимному слиянию».
В 1926 году доля смешанных браков в Белоруссии составляла 3%, в Украине – 5%, а в России – 17%. К 1936 году их число резко подскочило по всему СССР, а в России их доля дошла до 37–42%. По итогам массовой эмиграции, шедшей в период между 1971 и 2007 годами, «еврейский брачный рынок» сократился, и процент смешанных браков взлетел до небес.
Сейчас, по-видимому, восемь из каждых десяти евреев, заключающих браки в России, заключают их с не-евреями. Демограф Марк Толтс (Mark Tolts) подсчитал, что у трех четвертей детей, рожденных в 1998 году и считающихся евреями по Галахе, отцами были неевреи.
Американские и советские евреи жили в абсолютно разных обстоятельствах – как политических, так и культурных. В СССР все формы еврейского образования и полноценной религиозной жизни исчезли к концу 1940-х годов, в то время как в Соединенных Штатах ни государство, ни общество не ограничивают еврейскую культуру и религию. От советских людей ожидалось, что они будут, как минимум, нерелигиозными, а лучше настроенными антирелигиозно. Соединенные Штаты, между тем, долгое время оставались самым религиозным обществом на Западе.
При этом и советская власть и господствующий американский этос поощряли этническую ассимиляцию: советскому «сплаву национальностей» соответствовал американский «плавильный котел». Однако Советский Союз парадоксальным образом старался учитывать людей по этническому фактору. В результате в нем – в отличие от Соединенных Штатов – евреи стали официально признанной этнической группой, и это непреднамеренно способствовало сохранению еврейской идентичности.
Среди американских евреев основные формы выражения этнической и культурной принадлежности связаны с религией. Светское еврейство давно ослабло из-за гибели идишского и ивритского культурных движений. Соответственно, по мере того, как слабеет религия, слабеет и американское институциональное еврейство. В бывшем СССР, в котором проект поддерживаемого и контролируемого государством еврейства на основе идиша потерпел неудачу уже к 1940-м годам, еврейская идентичность в большей степени опиралась на формальные границы, чем на религию или культуру. В каком-то смысле на постсоветском пространстве эти границы продержались дольше, чем религиозные и культурные опоры американского еврейства.
По обе стороны океана тех, кто предан идее преемственности еврейства как идентичности и как культуры, серьезно тревожат тенденция к секуляризации и отходу от организованной религии, отсутствие национального языка и все большее «истончение» того, что называют еврейской культурой. Исследование центра Pew показывает, что американские евреи, у которых было сколько угодно религиозных и культурных структур в течение тех 70-ти лет, когда в Советском Союзе таких структур было крайне мало, «догоняют и перегоняют», говоря словами Никиты Хрущева, своих постсоветских собратьев. И кто бы ни победил в этой гонке, идейным евреям это будет совсем не в радость.
Цви Гительман – профессор политологии Мичиганского университета, автор книги «Еврейская идентичность в посткомунистических России и Украине: неопределенная этничность» («Jewish Identities in Postcommunist Russia and Ukraine: an Uncertain Ethnicity») (Cambridge University Press, 2012).