Дорогие друзья,
живя в Берлине и пытаясь обсуждать украинские события со своими знакомыми − россиянами, немцами и т.д. − я вновь и вновь наталкиваюсь на одно и то же заблуждение. Оно касается, дескать, языкового и этнического раскола Украины в нынешнем противостоянии. Я хотел бы попытаться опровергнуть это мнение хотя бы на своем собственном примере.
Я родился и вырос в еврейской семье в Одессе. Благодаря школе, я неплохо понимаю украинский язык, но моим родным языком, конечно, является русский. Коим я безмерно горжусь и не согласился бы променять ни какой другой. Точно также как я горжусь своим еврейским происхождением. И точно также как, подобно всем одесситам, я фанатично влюблен в свой город, почитая его лучшим на свете. Однако все это не мешает мне чувствовать себя Украинцем и любить Украину как свою родину. Наоборот. Акации Одессы, наш проклятущий «Черноморец», за который я болею уже в третьем поколении, виноградники Каролино-Бугаза, старая генуэзская крепость на берегу Днестровского лимана − все это тоже Украина.
Однако, должен сказать, мне, как еврею, становится просто стыдно, когда какой-нибудь г-н Кернес позволяет себе откровенно хамские высказывания касательно истории Украины и жителей ее отдельных, «не нравящихся» ему, областей. Тем самым, я полагаю, он плюет в лицо всем нам.
Я знаком с настроениями моих знакомых в Одессе − художников, писателей, искусствоведов − в общем, «творческой интеллигенции». Это люди разного этнического происхождения − русские, украинцы, евреи. В большинстве своем они выступают за независимую европейскую Украину, против нынешней власти, за Майдан. Не все из них − будем объективны. Однако опять-таки, это не определяется их происхождением. Один из моих ближайших тамошних друзей, скажем, − убежденный противник «украинизации», хотя он-то как раз этнический украинец, и украинский язык был родным языком в его семье.
Сам я лелею мечту когда-нибудь вернуться в мою Одессу. И мне хотелось бы жить в унитарной Украине. С единственным государственным языком − украинским. Меня совершенно не пугает перспектива быть «языковым меньшинством». Чувство собственного достоинства, мне кажется, никак не зависит от того, относишься ли ты к языковому большинству или меньшинству. И мне представляется не очень принципиальным вопрос, как будет выглядеть табличка на улице, где я вырос: «улица Пушкинская» или «вулиця Пушкiнська». Или там будут красоваться обе надписи. С этим, я думаю, мы легко разберемся ко взаимному согласию, когда Путин и его шовинистская братия оставят, наконец, Украину в покое.
На мой взгляд, раскол на Украине действительно имеет место. Однако это не раскол между ее «украиноязычной» и «русскоязычной» частями. Это раскол между старым и новым, между правдой и кривдой. Между думающим большинством и обывательским, конформистским меньшинством. Между теми, кто готов принять вызовы свободы и обновления и теми, кто предпочитает тешить себя ностальгическими иллюзиями «большой культурной общности» − в просторечии именуемой емким словом «совок».
Юрий Лейдерман, художник
P.S. В последние дни я получил много откликов на это письмо. Зачастую люди, даже в целом поддерживающие его, не преминули мне заметить с иронией, что когда же это «думающие» оказывались в большинстве. Не знаю, наверное я выдаю желаемое за действительное. Но я полагаю, такие редкие моменты в человеческой истории все же случаются. Они называются Революция. Я помню, как в августе 1991 года я стоял на баррикадах в Москве, и с радостью, с изумлением убедился, насколько так называемый «народ», «толпа», «быдло» может быть сознательным, ответственным, солидарным. Это же чувство восторга и гордости за египтян, за людей, за свет человечества я испытал три года назад, смотря документальный фильм «Тахрир». И двукратно, трехкратно я испытал его, глядя в интернете − к стыду своему, только глядя со стороны! − как ночью 10 декабря тысячи людей, взявшись за руки, поскальзываясь на обледенелом асфальте, на пятнадцатиградусном морозе, отбивали атаки спецназа. Я не хочу никого обидеть. Но я думаю, не один флаг в мире не взметен сейчас так высоко, как наш, жовто-блакитный. И нигде в мире люди не поют сейчас с таким мужеством и надеждой национальный гимн, как поем его мы. На украинском языке.