Две с лишним тысячи лет назад, когда разваливалась династия Цинь, при дворе ее слабовольного молодого императора всем заправлял жестокий евнух Чжао Гао. Однажды он решил проверить, кто из придворных верен ему, а кто нет. Он привел во дворец оленя и сказал: «Это лошадь». Все придворные, которые возразили: «Это олень», были казнены. Все, кто подтвердил: «Это лошадь», прошли тест на верность Чжао Гао.

Самое ужасное в нынешней истории с захватом Крыма – это убийственная, совершенно шизофреническая риторика в стиле «олень – это лошадь». Казалось бы, почему бы просто не сказать: после революции Украина ослабла. Революция – всегда бардак, Россия воспользовалась бардаком и отхватила от Украины Крым, завоеванный Российской Империей, населенный (благодаря депортации татар) преимущественно русскими, и вошедший в состав государства Украина 23 года назад в результате достаточно случайного стечения обстоятельств?

Но зачем при этом говорить, как Путин на пресс-конференции, что в Крыму действуют «силы самообороны», а военную форму они купили в ближайшем магазине? И в ответ на недоуменный вопрос сообщать, что «люди, которые орудовали в Киеве», тоже были хорошо подготовлены, потому что их «готовили инструкторы в течение длительного времени» «на сопредельных территориях»?

Зачем рассказывать, что олень – это лошадь?

Официальная российская пропаганда уже предлагала нам аналогичную картину мира – во время российско-грузинской войны. Тогда тоже специально обученные люди рассказывали про «две тысячи убитых» и геноцид со стороны грузин. Прошло время, выяснилось, что двух тысяч трупов нет, а зато осетинские ополченцы уничтожили все грузинские анклавы. Как сказал тогдашний президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, «мы там все выровняли». И истина не находится посередине. А заключается в том, что «две тысячи трупов» – это была геббельсовщина, с тем чтобы устроить руками распаленных братков этническую чистку.

То же самое сейчас. Нам всерьез предлагают считать, что украинская революция – это переворот, произведенный «фашиствующими молодчиками», подготовленными на «сопредельных территориях», а что русские войска в Крыму – это силы самообороны.

Очевидный ответ – это неправда. Олень – это не лошадь. В Украине произошла революция, а вовсе не «захват власти подготовленными Западом фашистами». Все рассказы белгородских губернаторов о «ста сорока тысячах беженцев» – это из той же серии, что «две тысячи убитых осетин». Никаких русских в Крыму не резали, никаких фашиствующих бандеровцев там не было, и никакие «силы самообороны» здания не захватывали. Захватывали их дислоцированные в Крыму российские войска.

Зачем же это делается?

Увы, любой деструктивный мем, в сущности, устроен именно по принципу «Олень – это лошадь». Повтори это миллион раз и репрессируй несогласных.

Дело в том, что человек, который называет оленя оленем, не выгадывает для себя ничего. А вот если у вас есть некая группа людей, которые живут тем, что объясняют, что олень – это лошадь, тогда они становятся правящим сословием, вся легитимность которого основана на том, что они заставляют других считать, что олень – это лошадь. Это для них жизненно важно. Те, кто так не считают, являются их врагами. Они посягают на источник их власти.

Очень важно понимать, что в таком случае истина не находится посередине. Это как с Холокостом. Антисемиты вам расскажут, что евреи пили кровь христианских младенцев, а евреи расскажут про Холокост. Так вот – истина не находится посередине. Она заключается в том, что младенцев не было, а Холокост – был.

При этом такого рода пропаганда и не требует правдоподобия. Она требует преданности. Когда Гао Чжао показывал оленя и говорил: «Это лошадь», он вовсе не собирался эдак хитро обмануть людей. Он не спиливал оленю рога и лепил гипса на морду. Он хотел выяснить, кто ему предан. Он хотел цементировать свою базу власти.

Когда Путин говорит про солдат в Крыму: «это силы самообороны», никто даже не хочет никого обмануть. Никто даже не снимает номеров российских частей с грузовиков, на которых они разъезжают. Но при этом все официальные российские лица говорят о «силах самообороны», а того, кто посмеет усомниться, даже если это официальные дипломаты, тут же обвиняют в «нагнетании напряженности» и «пособничестве фашистам».

И это, пожалуй, самый страшный итог аннексии Крыма. Я не знаю, попадет ли Россия после Крыма под санкции слабовольного Запада, или насколько они будут серьезны. Но я вижу, что после Крыма нас ожидает принципиально иной уровень внутренней несвободы в стране. Катастрофическое схлопывание ментального пространства. Окукливание режима.

Мы все больше и больше живем в стране, где великий стерх спасает великую Россию от фашистов с Запада. Где олень – это лошадь. А всякий, кто несогласен – наймит Запада.

Сколько может такой режим продолжаться? Ответ – довольно долго, потому что люмпенизированное большинство всегда будет за.

Оно-то знает, что олень – это лошадь. Ведь это вчера показывали по телевизору.