Взгляд с Тверской, 31 августа 2014 года, 17-00
Восемьдесят пять процентов поддержки, говорите? «Крымнаш», и все как один в едином порыве?..
Ну-ну.
Ранний воскресный вечер на Тверской, кафешки перед цоколем конного отца-основателя белокаменной, за лошадиным крупом – открытая эстрада и какой-то культур-мультур на летней эстраде. Уйма гуляющих всех возрастов и видов, москвичи и гости столицы, одетые побуржуазнее и подемократичнее… Отличная выборка!
Самое время встать тут с плакатом «Война с Украиной – позор и преступление» – и посмотреть, что будет.
По данным ВЦИОМа, шестеро из семи проходящих должны были если не заклеймить меня позором, то хоть как-то дать мне понять свое «ай-яй-яй», обозначить поддержку политики Путина. Потому что – это ведь не позор, а гордость и величие России, и не преступление никакое, а борьба с фашизмом!
Или как?
В общем, я был готов к некоторому моральному террору со стороны 85% сограждан. Но как раз эти самые 85%... или 93%... в общем, то самое очевидно подавляющее большинство молча проходило мимо меня, как будто тема вообще не имела к нему никакого отношения.
Безразличие было – двух типов.
Одни прохожие (примерно две трети «безразличных») действительно не врубались, похоже. Как это, у классика: «не повернув головы качан»? Во-во. Какая война? С какой Украиной? Один молодой человек, впрочем, подошел ко мне за уточнением, что я имею в виду. Меня он, что интересно, знал, а про войну был не в курсе.
Люди, составлявшие третью треть тех, кто никак не выразил отношения к плакату, характеризовались мгновенно закаменевшими лицами. Увидев текст на плакате, они отдергивали от него взгляд, и это был невроз в чистом виде. Эти-то, в отличие от первой категории прохожих, прекрасно понимали, что это за война, и что она повлечет за собой, и какое это может иметь отношение к ним и их детям...
Именно поэтому и каменели лицом.
Бедолаги. Вытесняют, вытесняют из сознания наступающий ад, вышли вот прогуляться, воздусями подышать в выходной день, пошопинговаться, как люди – типа все как всегда!
А тут я с плакатом, сволочь такая.
Вполне ощущая собственную бестактность, я (сволочь такая) с удовольствием разглядывал каменеющие лица этих прохожих. Иногда, знаете, для выведения из обморока приходится бить человека по щекам. Ничего личного: первая помощь!
Так – на две неравные части – делилось большинство.
Меньшинство же состояло из тех, кто имел ясную позицию по «украинскому» вопросу и не стеснялся ее проявлять.
За время моего получасового стояния в пикете таких набралось ровным счетом 18 человек (журналисты не в счет). И эти восемнадцать разделились точнехонько в пропорции «два к одному» и, надо вам заметить, не в пользу Путина!
Всех шестерых «путинцев» я запомнил поштучно. Первый, страшно возбужденный, подскочил ко мне и крикнул:
– Война нужна! Нужно додавить бендеровщину! Я сам с Украины! Вот, на, гляди! – И сунул мне в нос водительские права.
Второй, остановившись, сказал:
– Козел.
И на всякий случай уточнил свою мысль:
– Ты козел, ты! – и несколько раз ткнул в меня «натруженным указательным».
Третий, томный юноша, проходя мимо, для обозначения своей гражданской позиции молча воспользовался средним пальцем.
Четвертая, заполошная тетушка, встав чуть в отделении (видимо, чтобы не заразиться от меня бациллой жидо-бандеровщины), несколько раз выкрикнула звонкий призыв повесить меня на суку.
Пятый, седой и нервный, требовал у полицейских, как раз в это время проверявших мои документы:
– Уберите его! Уберите!
И, наконец, шестая сказала:
– Перестаньте позориться, уходите отсюда!
Я чуть не расцеловал ее: единственная из всего отряда «путинистов» она обратилась к незнакомому человеку (мне) – на «вы». Тоже, кстати, социология…
Короче, их было шестеро, этих добрых людей из «подавляющего большинства».
А «отщепенцев» – тех, кто подошел ко мне, чтобы сказать мне нехитрые слова: «спасибо», «правильно», «мы с вами»; выразить поддержку, высказаться про Путина и эту войну… – было двенадцать человек!
Простоял я почти полчаса, меня сменил следующий пикетчик, и разделение голосов вышло у него то же самое: ДВА К ОДНОМУ НЕ В ПОЛЬЗУ ПУТИНА.
Какое отсюда «эрго»? – как спрашивал шекспировский могильщик. Что из этого следует?
Да ничего нового, в сущности.
А то мы не знали, что путинское большинство – это, по большей части, вот этот самый молчаливый невроз и есть. Плюс те, кто вообще «неврубанько», как говорят сегодня. Звучит, кстати, почти по-украински…
Так что я вас прошу, дорогие социологи: не говорите мне больше ничего про «народ за Путина», ладно? Просто выходите со мной в следующий раз на Тверскую – вместе и посчитаем.
Виктор Шендерович