Три года назад венгерский правый политик Чанад Сегеди, известный своими антисемитскими взглядами, обнаружил, что он еврей.
Тогда он вышел из партии и отправился в удивительное путешествие, чтобы получше узнать о прошлом своей еврейской семьи.
Буквально за секунды до того, как выйти на сцену, Чанад Сегеди крадется по школьному коридору, как медведь по незнакомому лесу. И вот, когда вступительное слово классного руководителя окончено, а ученики аплодируют, крупный мужчина поднимается по ступенькам на сцену, и кровь стучит в его ушах.
Но уверенность быстро возвращается к нему, и он начинает играть на публику, как он делал в прошлом – во время партийных митингов или когда был депутатом Европейского парламента.
«Здравствуйте, я – Чанад Сегеди», – говорит он. И ученики ловят каждое его слово.
«Я обращаюсь к вам сегодня, – говорит полнолицый мужчина с маленькими умными глазами, – потому что если бы кто-то сказал мне в мои 16 или 17 лет то, о чем я собираюсь вам поведать, я бы ни за что не поверил».
Чанад Сегеди был вторым человеком в радикальной националистической партии Венгрии «Йоббик», и именно он выступил одним из инициаторов создания венгерской гвардии. Члены этой военнизированной группировки организовывали шествия против цыганской преступности. Отдельных активистов организации обвиняли в убийствах цыган и поджогах их домов.
Помимо цыган, Сегеди клеймил евреев, обвиняя тех во всех бедах венгерского общества. Ровно до тех пор, пока он не обнаружил, что сам является одним из них.
После нескольких месяцев колебаний он покинул партию.

«Как я стал иудеем»
Не склонный к полумерам, Сегеди теперь – ортодоксальный еврей. Он побывал в Израиле и в концлагере Аушвиц, где посчастливилось выжить его бабушке.
Венгерская гвардия была распущена по решению суда Будапешта в 2008 году
Он узнал, что бабушка всегда носила рубашки с длинным рукавом, чтобы прикрыть красноречивый лагерный номер, вытатуированный на ее руке.
По мере того как Сегеди узнавал все новые подробности жизни своей семьи, менялся и он сам. Он даже сжег копии своей собственной биографии «Я верю в воскрешение венгерской нации».
Сегодня он разговаривает со школьниками и студентами «без бумажки» – то прогуливаясь по сцене, то присаживаясь на стул.
Его забрасывают вопросами. «У вас были знакомые евреи до того, как вы узнали, что вы сами еврей?» «Как вы сейчас реагируете на антисемитские высказывания?» «Были ли вы верующим христианином до того, как стали верующим иудеем?» «Было ли вам сложно расстаться с вашей партией?»

Прямолинейные ответы
Чанад Сегеди отвечает прямо.
«Антисемитизм не нуждается в евреях как таковых, потому что он основан на ложных принципах. Это – проекция собственных страхов и отсутствие самоуважения», – говорит он.
Сегеди женат на протестантке, но крещен никогда не был.
Позже мы встречаемся в Будапеште, в его съемной квартире на популярной пешеходной улице.
«Что вы думаете о новом, более умеренном направлении развития своей бывшей партии, которое предлагает ее нынешний лидер Габор Вона? – спрашиваю я. – Если Вона преуспеет в своем начинании, может быть, Сегеди вернется в партию – уже не как антисемит, а как еврей?»
Сегеди стал ортодоксальным евреем
«Только Би-би-си может задать подобный вопрос», – смеется Сегеди.
«Она движется к центризму. Но в партии все еще много тех, кого привлек ее радикализм, экстремизм, национализм. На меньшее они не согласны. Есть предел их умеренности», – говорит Сегеди. Он уверен, что для него назад в политику дороги нет.
Он по-прежнему патриот Венгии. Он защищает тех, кому угрожает национализм. Венгры – не антисемиты, говорит он, хотя в венгерском обществе и присутствуют антисемитские настроения.

Быть евреем в Будапеште
Будапешт – прекрасное место для евреев, уверен Чанад Сегеди. Город, где много кошерных ресторанов, синагог и еврейских магазинчиков. Здесь можно изучать культуру своего народа и свою религию.
«Возможно, еврей в кипе будет выглядеть на улицах города забавно, но не более того: ему ничего не грозит, в отличие от Франции или, скажем, Бельгии», – размышляет он.
«Парадокс венгерского национализма в том, что мы гордимся своими собственными достижениями, но не принимаем во внимание достижения других, - заключает Сегеди, который совсем недавно сам ярым сторонником венгерского национализма. - Мы боимся, что другая культура может оказаться такой же значимой, как наша».