Я хочу поздравить с 90-летием моего старшего друга Иона Лазаревича Дегена. Кто-то скажет, прямо уж-таки друга, ведь у вас такая разница в возрасте. А я вам в ответ расскажу такую историю. Лет десять назад приехала в Израиль школьная подруга моей мамы – Галя Штильштейн. Она оказалось в одной компании с Ионом Лазаревичем и сказала ему: «А вы знаете, сын моей подруги – друг вашего сына» «Интересно, ответил он. А кто же это такой»? «Петя Марусенко», «Так это же – мой друг»!- вскричал Ион Лазаревич.
Мы познакомились с И.Л. больше сорока лет назад, в начале семидесятых. Мы с его сыном Юрой ходили вместе в шахматный клуб. Но очень быстро у нас образовалась сплоченная компания. Юрины друзья стали – моими, а мои – Юриными. И частенько мы собирались дома у него.
Обычно родители не приветствуются в молодежных компаниях. Но ЭТИ родители – папа Ионя и мама Люся – как-то сразу стали своими у нас. Мы знали, что Ион Лазаревич – знаменитый ортопед, о чем свидетельствовал большой магнит, который лежал возле их квартиры.
Но а я-то больше других знал его. Дело в том, что Ион Лазаревич спас жизнь моему папе. Он упал на Новый год с шестого этажа дома с четырехметровыми потолками на мешки картошки. Это было счастье, что на мешки. Но все равно – на папе не было живого места. И, на счастье, он попал в руки к доктору Дегену. И тот поставил отца на ноги.
Кроме того, мы знали, что Ион Лазаревич вращается в диссидентских кругах (в частности, дружит с Виктором Некрасовым), что, конечно, придавало ему большой вес в наших глазах.
Тогда, в молодости, мы знали, что Юрин папа воевал, что он был танкистом, но как именно воевал, мы точно не знали. Ион Лазаревич никогда не докучал нам своими фронтовыми рассказами. Да и мы, на тот момент, едва ли были готовы к ним. Сталин, Красная армия – все это вызывало в нас идиосинкразию. Мы еще не умели отделять котлеты от мух. И личное мужество от формы, в которой человек воюет.
Спустя некоторое время семья Дегенов уехала на свою историческую родину. Мы думали тогда, что прощаемся навсегда. Но, слава Богу, советская власть рухнула почти что в одночасье .
И в середине 90-х я услышал в трубке Юрин голос: «Петюня, привет»! Я, конечно, узнал его сразу, будто и не было почти двадцатилетней разлуки. Представляя, сколько бы мог стоить звонок из Израиля, я стал что-то тараторить. На что Юра спокойно спросил: «Ты что куда-то торопишься»? «Да, нет, но звонок, небось, страшно дорогой» «Нет», заверил меня Юра, «я звоню из Киева».
Так мы вновь возобновили наши встречи. А в 2003 году я и сам посетил Израиль. Я играл в турнире в Тель-Авиве, и Ион Лазревич с Люсей (Юрину маму иначе никто никогда не называл, хотя ей было уже слегка за восемнадцать) предложили пожить у них.
Это было чудесное время. Десять дней я жил в обстановке полного уюта, их дом полностью заменил мне дом родной. И в тот же период я открыл новую грань таланта Иона Лазаревича. Он оказался первоклассным писателем. Честно говоря, я взял его книгу с некоторой опаской – очень боялся, что это окажется самодеятельностью. Но уже с первых страниц я понял две вещи: это – настоящая литература, и я не могу от его книги оторваться.
То же можно сказать и о его стихах. Эпиграфом к моему поздравлению я поставил стихотворение Иона Лазаревича. Поэт Борис Слуцкий сказал, что это лучшее, что было написано в стихах о войне. И, знаете, я склонен с ним согласиться.
Так получилось, что я вновь посетил Израиль в октябре прошлого года и марте нынешнего. Конечно же, побывал оба раза в гостях у Дегенов-старших. Конечно, подняли с ним рюмочку. И с удовольствием послушал его истории, рассказывать которые он – великолепный мастер.
А когда я посмотрел документальный фильм об Ионе Лазаревиче, то в полной мере ощутил, как он доблестно воевал, каким чудом остался жив.
В перерыве между нашими встречами Ион Лазаревич получил награду «Скрипач на крыше» – в номинации «Человек-легенда». А вел церемонию награждения, прекрасный человек, прекрасный актер и друг Дегена – Вениамин Смехов.
Я хотел бы пожелать всем, кто перешел девяностолетний рубеж или хотя бы приблизился к нему, сохранять хотя бы половину той энергии, той ясности ума, какая есть у Иона Лазаревича.
А Вам, Ион Лазаревич, хочу пожелать долгих лет жизни, причем жизни такой же полнокровной, насыщенной, творческой!
С любовью.
Ваш друг, Петр Марусенко